Братство Кольца
Джон Роналд Руэл Толкин
Властелин Колец
ПРЕДИСЛОВИЕ
Это предание возникло в устных рассказах и впоследствии, дополненное множеством экскурсов в еще более древние времена, переросло в историю Великой Войны Кольца. Его создание началось после того, как был написан «Хоббит», но до его первой публикации в 1937 году, однако я не спешил с продолжением, потому что хотел прежде завершить и привести в порядок мифологию и легенды Древних Дней, которые к тому времени складывались уже несколько лет. Я делал это для собственного удовольствия и мало надеялся, что моей работой заинтересуются другие, особенно потому, что по исходному замыслу она была главным образом лингвистической и возникла из необходимости создать языкам эльфов необходимый фон и «историю».
Когда те, чьего совета и мнения я спрашивал, вместо «почти безнадежно» стали говорить «совершенно безнадежно», я вернулся к продолжению, подбадриваемый требованиями читателей побольше рассказать о хоббитах и их приключениях. Но мой рассказ неуклонно и неудержимо углублялся в прошлое и, прежде чем удалось описать юность и зрелость древнего мира, превратился в повествование о его последних днях и гибели. Началось это во время создания «Хоббита», в котором уже упоминались более давние события – Эльронд, Гондолин, высокорожденные эльфы, орки – и, словно непрошеные блики или тени над или под поверхностью, – Дюрин, Мория, Гэндальф, Колдун, Кольцо. Постепенное проникновение в смысл этих имен и названий и их связь с Древней историей прорисовывало Третью Эпоху и ее кульминацию в Войне Кольца.
Те, кто хотел побольше узнать о хоббитах, в конце концов получили желаемое, но ждать им пришлось долго: создание «Властелина Колец» растянулось на тринадцать лет, с 1936 по 1949 год, – у меня тогда было множество обязанностей, которыми я не мог пренебречь, к тому же деятельность преподавателя и лектора отвлекала меня от работы над книгой. Разумеется, эта задержка увеличилась и из-за разразившейся в 1939 году войны: к концу первого военного года я еще не дописал и первой книги. Несмотря на мрачные пять последующих лет, я понял, что не могу совершенно отказаться от своей истории, и продолжал работать, большей частью по ночам, пока не очутился у могилы Балина в Мории. Там я надолго замешкался. Лишь без малого год спустя я возобновил работу и к концу 1941 года добрался до Лотлориена и Великой Реки. В следующем году я сделал первые наброски нынешней третьей книги и начал первую и третью главы пятой книги, а когда в Анориене вспыхнули маяки, а Теоден приехал в Харроудейл, я вновь остановился. Предвидеть будущее оказалось невозможно, а времени для раздумий не было.
В 1944 году, отставив все те порожденные войной неувязки и трудности, с которыми следовало разобраться или по крайней мере доложить о них, я заставил себя взяться за рассказ о походе Фродо в Мордор. Эти главы, постепенно выраставшие в книгу четвертую, по частям отсылались моему сыну Кристоферу, служившему тогда в британских ВВС в Южной Африке. Тем не менее потребовалось еще пять лет, чтобы подвести историю к ее теперешней развязке; за это время я успел сменить дом и работу, и мои дни, хоть и не столь безрадостные, оставались не менее напряженными. Затем, когда наконец был достигнут «финал», всю историю потребовалось перечитать и очень серьезно переработать в ретроспективе. К тому же ее нужно было напечатать – и перепечатать. Я делал это сам: мне не на что было нанять профессиональную машинистку.
С тех пор, как десять лет назад «Властелин Колец» наконец-то вышел из печати, его прочли многие, и здесь мне хочется выразить свое отношение к бесчисленным отзывам и предложениям касательно этой истории, ее героев и побуждений автора. Главным побуждением было желание сказочника испробовать свои силы в по-настоящему длинной сказке, которая удерживала бы внимание читателей, развлекала их и доставляла радость, а порой, быть может, волновала и глубоко трогала. Путеводной звездой мне служили лишь собственные представления о том, что считать притягательным или трогательным, хотя известно, что это ненадежный ориентир. Нашлись такие, что прочли или по меньшей мере пролистали книгу и нашли ее скучной, нелепой или не стоящей внимания, и тут мне не на что пожаловаться, поскольку сам я такого же мнения об их трудах (или о той литературе, которой они, по всей видимости, отдают предпочтение). Но даже с точки зрения тех (а таких немало), кому моя книга понравилась, в ней немало недостатков. Вероятно, создавая длинную сказку, невозможно в равной мере угодить или не угодить всем читателям: из полученных писем я понял, что те отрывки или главы, которые одни мои читатели считают слабыми, другим очень нравятся. Наиболее критически настроенный читатель – я, автор, – видит теперь множество изъянов, больших и малых, но так как, к счастью, я не обязан переделывать или переписывать книгу, он оставляет их без внимания – кроме одного, подмеченного другими: книга слишком коротка.