И словно в ответ на мою несколько растерянную мысль, из темноты донесся чуть хрипловатый шепот Машеуса:
– Так, значит, это никакой не сон?
– С чего это ты так решила? – так же шепотом спросил я. – Может, это просто коллективный сон-галлюцинация?
– Нет… – задумчиво протянула девчонка. – Галлюцинация не будет храпеть и шлепать губами…
Я заметил, что хрипловатость из ее шепота исчезла, и в нем начинает проскальзывать музыкальность, свойственная… как бишь ее звали?.. Эльнорде!
А она между тем продолжила свои размышления:
– И кроме того, если я обнаруживаю себя ночующей в одной… палате с тремя мужиками – это уже не галлюцинация, а бред озабоченной самки!
Ее голос перевалил порог шепота и значительно окреп. Теперь он еще больше был похож на музыкальную речь эльфов, который с таким трудом ставили себе все наши игруны. А закончила Машеус свое выступление в полный эльфийский голос:
– Так что я склонна думать, что все происходит в натуре, а поэтому нам пора вставать и начинать разборку с нашим незнакомцем, Качеем.
Она, как заправская актриса сделав люфт-паузу, заорала как сумасшедший клавесин:
– Ребятки, подъем! Нас ждут великие дела!!! – и тут же соскочила с кровати.
Плафон над ее головой, словно ожидал именно этого поступка, плавно разгорелся и засиял в полную силу. В его мягком свете я определил, что покоюсь на неширокой кровати, на моей груди и животе покоится длинная белая борода, а рядом на стуле покоится мой серый балахон и островерхая широкополая шляпа. Рядом со стулом покоились огромные черные сапоги, из которых свисали беленькие портяночки. Все это почему-то весьма мало меня удивило, ну отдыхает в постельке Гэндальф Серый – эка невидаль! А вот то, что бородища моя была аккуратно расправлена и, я даже сказал бы, расчесана, было действительно удивительно.
Эльнорда стояла под своим светильничком, элегантно задрапированная в шелковую простыню, и оглядывала «палату № 6» орлиным эльфийским взглядом. А по обе стороны от нее покоились (вот словечко привязалось) в кроватках хоббит – один, тролль – один. Оба похрапывали, невзирая на почти дневное освещение и звучный эльфийский призыв.
– Ты, подруга, лучше оденься, а уже потом поднимай наше нечеловеческое братство, – мягко посоветовал я, отворачиваясь к стене и аккуратно укладывая рядышком с телом свою бороду.
С минуту позади меня слышалось быстрое дыхание и «шуршание шелков», а затем раздался тихий мелодичный шепот:
– Готово!
Я вернулся в исходное положение и узрел Эльнорду в уже ставшем привычным зеленом наряде и даже с колчаном за плечами.
– Где бы здесь умыться? – поинтересовалась она оглядываясь.
– В моей бывшей комнате туалетное место было в дальнем левом углу, – быстро припомнил я.
Эльнорда тут же направилась к предполагаемому месту расположения моего умывальника.
– А в твоей комнате что, туалета не было? – едко поинтересовался я.
– А я что, помню, что там было? – индифферентно ответствовала эльфийка.
Стоило девчонке начать плескаться у рукомойника, как наш тролль оторвал голову от подушки и, не открывая глаз, хрипло прорычал:
– Что, уже пор-р-ра вставать?!
– И не надо так рычать… – тут же тоненько и очень недовольно донеслось из кровати хоббита. – Не надо мешать артисту восстанавливать свои угасшие силы…
Эльнорда уже успела вытереть свою посвежевшую мордашку приготовленным для меня полотенцем и, повернувшись к неумытым мужикам, мелодично скомандовала:
– Мальчики, подъем! Кто встанет последним, тому не достанется ни кусочка Качея!
– Да подавитесь вы своим Качеем! – визгливо промычал Фродо и тут же открыл глаза. – А что, уже завтрак подали?
– Ага, – бодро ответил я, вылезая из-под одеяла на покрытый ковриком пол. – И даже с твоим любимым пивом.
– Где пиво?! – рыкнул Душегуб, перекрыв все звуки в нашей общей спальне.
– Открой глаза – увидишь… – поддержала мой розыгрыш Эльнорда.
Тролль открыл один глаз и принялся крутить чуть приподнятой головой, отыскивая вожделенный напиток.
Поскольку я встал с кровати, светильник над ней тоже включился, однако по углам обширного зала, получившегося в результате моих поспешных ночных манипуляций, еще таились довольно плотные тени. Именно к ним и приглядывался страдающий от жажды тролль, поскольку на освещенном пространстве сосудов с освежающей влагой не наблюдалось. Фродо, уже вволю навертевший своей шерстяной головенкой, поспешил успокоить не до конца проснувшегося Душегуба:
– И не надейся, Душегубушка… Нет здесь никакого пива… Эти два жизнерадостных придурка нас разыграли…
– Зачем? – коротко поинтересовался тупой тролль.
– А чтобы весело было… – грустно подсказал ему хоббит.
– Кому? – еще короче переспросил Душегуб.
На этот вопрос у Фродо не нашлось ответа, и он только коротко вздохнул.
Самое странное, что тролль вполне удовлетворился этим вздохом, открыл второй глаз и с кряхтеньем пополз из постели. Приняв вертикальное положение, он еще раз удивил нас своим более чем двухметровым ростом и покрытым сплошной рыжевато-коричневой шерстью телом. Затем Душегуб неловко потоптался у кровати и направился к своему туалетному столику. Там он нагнулся и нашарил… огромный ночной горшок. Тут я с некоторым удивлением припомнил, что у меня в комнате стояла параша. Тролль между тем, ухватив сей интимный предмет своей мохнатой лапой за ручку, выпрямился и принялся растерянно озираться. Впрочем, его искания уединения длились недолго, уже через пару секунд он возмущенно заревел:
– Ну и куда мне прикажете с этим бежать?!
И он потряс над головой своей ночной посудиной, едва не расколотив ее о потолок.
К этому моменту я уже успел умыться, накинуть свою серую хламиду, нацепить шляпу, натянуть сапожищи и вооружиться верным посохом. Посему я кивнул Эльнорде:
– Будем, подруга, взаимно вежливы, пойдем постоим в коридоре и дадим этим лежебокам одеться.
– А ты знаешь, где здесь коридор? – музыкально удивилась эльфийка.
– Да. Я, по счастью, заметил, из какой шпалеры мы выходили.
– Какой ты наблюдательный, Гэндальф, – снова удивилась девушка. – Прям Шерлок Холмс напополам с Агатой Кристи…
Я не стал объяснять студентке третьего курса разницу между этими двумя персоналиями, а ухватил ее за тонкую руку и потащил к приметной шпалере. Через секунду мы уже стояли в коридоре.
Эльнорда только открыла рот, собираясь, видимо, задать свой очередной вопрос, как в дальнем конце коридора открылась дверь, через которую мы вчера попали в наши апартаменты, и перед нашими взорами появился вчерашний карлик, все в том же вычурном наряде. Увидев нас, он чуть ли не вприпрыжку бросился в нашу сторону.
Эльфийка удержала свой вопрос и, недовольно сморщив носик, ожидала приближения нашего вчерашнего знакомца, Твиста. А тот, подбежав к нам, скорчил самую наглую ухмылочку, на какую был способен, затем неожиданно склонился в глубоком поклоне и громко проверещал:
– Ваше величество! Что вы делаете в обществе этого чудного старикана, в то время как правитель с нетерпением ожидает вас в своих покоях!
Пушистая, как говорили раньше – соболиная, бровь Эльнорды недоуменно выгнулась, и эльфийка ответила своим музыкальным голоском с присущей ей прямотой:
– Недомерок, тебе Душегуб вчера ногу оторвал или голову ушиб?! Ты с какой это стати простого сумеречного эльфа «вашим величеством» дразнишь?! В лоб захотел?!
Карлик распрямился, и на его физиономии взамен виденной нами ухмылки появилась некоторая растерянность.
– То есть как?! – невпопад промямлил он.
– Ну точно, Душегуб его вчера головой о ступеньку грохнул! – повернулась Эльнорда ко мне. – Просто мы не заметили… Ты понимаешь, что он лопочет?
– Эта… – продолжил коротышка свои невнятные расспросы, посверкивая моноклем то на эльфийку, то на ме-ня. – Разве ты не королева?.. Разве ты не Кина Золотая?..
– Слушай, ты, карапет одноглазый, – взорвалась Эльнорда. – Запомни раз и навсегда, меня зовут Эльнорда, и я – эльф из рода сумеречных эльфов! Если ты еще раз перепутаешь мое имя, я попрошу Душегуба, и он уронит тебя головой вниз еще раз, чтобы восстановить твои мыслительные способности!