– Кто о чем, а голый все о бане! – подмигнул Вадиму Цыпа. Видать, мое благотворное влияние сказывается – начал уже, бродяга, афоризмами, как умный, выражаться.
– А в целом мне здесь нравится! – накатив чуть не полный стакан водки, заявил Могильщик. – По кайфу такая лесная жизнь! Спасибо тебе, Монах!
– Не за что, – отмахнулся я. – Закусывать, браток, не забывай! Одиночество не угнетает? Может, тебе книжек в следующий раз привезти? Или девочку попкастую?
– Благодарю, ничего не надо! – решительно поставил крест на моей благотворительности Вадим. – Не скучаю я. Занятие себе по душе нашел. Соединил приятное с полезным.
– Да? – слегка заинтересовался я. – И что же это?
– Айда, покажу! – Могильщик тяпнул «на посошок» еще полстакана и встал из-за стола.
Мы втроем вышли из избушки и направились к сараю. Впереди вышагивал выпавший в тираж боевик, азартно размахивая своими руками-граблями.
– Это моя художественная мастерская! – гордо сообщил Могильщик, распахивая дощатую дверь сарайки. – Входите, господа. Обувь можно не снимать, ха-ха!
Признаться, поначалу я не воспринял его слова всерьез, посчитав за глупую шутку. И напрасно, как тут же выяснилось. В стенах сарая были вырублены четыре окна, и лучи заходящего солнца проникали в него свободно, без помех, отлично освещая внутренность помещения. Посередине мастерской на гипсовых постаментах стояли две статуи собак в натуральный рост. Как я понял – сенбернара и карликового пуделя. Тоже из гипса, по всей видимости.
– Пуделя, если разрешишь, я на могилке Малыша установлю, – сказал новоявленный скульптор. – Цыпа мне в прошлый раз место захоронения показал.
– Не очень-то он похож, – засомневался я, обходя вокруг памятника. – Малыш черного цвета был.
– Это не проблема! – отмел возражения Могильщик. – Я все уже продумал до донышка! Буду красить скульптуры сверху нитрокраской под цвет почившей собаки. Заказчикам, мыслю, должно прийтись по душе.
– Тогда ладушки. Можешь устанавливать. А сенбернар для кого? Клиент появился?
– Нет. Это просто плод моего художественного воображения. Чистой воды творчество, так сказать. Высший пилотаж!
– Ну да, – кивнул я, соглашаясь. – Но зазря нечего искусству в сарае пропадать. Оборудуй-ка на досуге хорошенький тайник для нашего арсенала, а сверху свой плод художественной фантазии поставь для блезиру. В тему будет. А то меня постоянно мыслишка тревожит: вдруг менты неожиданно со шмоном в пивбар нагрянут? Лучше подстраховаться и все лишнее оружие сюда сховать. Надежней будет.
– Подальше положишь – поближе возьмешь! – поддержал мою идею Цыпа, который сегодня прямо-таки сыпал пословицами направо и налево. Растет на глазах, можно сказать.
Общаться с пьяным уголовником дело малопочтенное. Посему, побазарив еще чуток с Вадимом для соблюдения приличий о том о сем, я стал прощаться:
– Растяни ящик хотя б на неделю. Сгоришь ведь, брат, от водки. Самая паршивая смерть. Ну ладно, бывай пока! Скоро у тебя отбоя от клиентуры не будет – дам рекламу собачьего кладбища во всех местных газетах. Жди!
Обратный путь в Екатеринбург занял, как и в прошлый раз, всего полчаса.
– Странная все-таки психика у этих алкашей, – поделился я соображениями с молча крутившим баранку Цыпой. – Вот на творчество Могильщика с чего-то потянуло. Наверно, это такая разновидность шизофрении.
– Кстати, Михалыч, давно хотел спросить – зачем ты писаниной вдруг увлекся? – невинно полюбопытствовал Цыпа, хитро блеснув на меня в зеркальце салона своими хохлятскими глазенками.
– Это совсем другое! – тут же нашелся я, уловив подвох. – Даже нечего и сравнивать! Все великие личности мемуары писали! И что из того? По-твоему, они поголовно алкаши и шизики?!
– Да я же ничего такого не говорил! – отозвался наглый подручный, явно пряча улыбку. – Ты ведь сам...
– Ладно! – поспешно оборвал я эту никчемно-дурацкую дискуссию. – Подъезжаем уже.
В кабинете Петровича, кроме хозяина, был еще Киса. Но вместо того, чтобы, как обычно, пыхтеть «забитой» папиросой, глядючи в пространство мутным, блаженным взглядом, он суетливо расхаживал по комнате, хмуро уставившись себе под ноги. Прямо как на прогулке в тюремном дворике, в натуре.
– Евген! – облегченно выдохнул Киса при нашем появлении. – Ты очень вовремя! Есть важные новости от наружки. Гражданка Звездина нынче в пять часов вздумала покататься по городу на своей «БМВ». В районе ЦУМа подсадила к себе молодую женщину в кожаной мини-юбке. Не нашу, но явно из таких же. Вернулась в особняк вместе с ней. Гостья до сих пор оттуда не вышла, хотя три часа уже прошло. Смотритель кладбища также вел себя подозрительно – весь день таскал из своей сторожки в часовню какие-то коробки. Ребята спрашивают разрешения сбить замок с дверей и выяснить, что в тех коробках.