– Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет! – съязвил я, наливая себе рюмку до краев. – Ладушки! Сегодня один шевелись, а мне расслабиться крайне необходимо после всех этих треволнений. Не в кайф, брат, глупой мишенью себя ощущать вторые сутки. Нервишки начинают плавиться, требуется в срочном порядке хорошенько облить их спиртиком для медицинской профилактики.
Цыпа осуждающе покачал головой, но благоразумно промолчал, понимая, что спорить в данном случае совершенно бесперспективно.
Закончив насыщаться лишь тогда, когда ложка заскребла по дну банки, соратник бодро поднялся из-за стола и подошел к окну.
– Ребята уже на месте, – сообщил он. – А доблестных ментов что-то не видать.
– Значит, если кто-то и слыхал пальбу, то в отделение звякнуть поленился, – удовлетворенно констатировал я. – Да и кому охота в наше время свидетелем оказаться?
– Это точно! – согласился Цыпа. – Ладно, Евген, рву когти, а ты никуда из фатеры не выходи. Договорились? Может, тебе телку прислать, чтоб не скучно было?
– Нет, – сразу отверг я. – Желаю разлагаться в гордом одиночестве. Мне с самим собой скучно не бывает. И не беспокойся зря – никуда я не пойду. Просто очень скоро буду уже не в состоянии... Это я могу твердо гарантировать!
Когда Цыпленок, взяв напрокат одну из моих курток взамен своей, покоцанной пулями, слинял, я налил себе снова. Любопытно, неужели шотландцы спирт из сосновых иголок гонят? А коли нет, то как умудряются достигать в напитке такого терпкого хвойного запаха?
Впрочем, очень скоро, как и обещал соратнику, никакие праздные вопросы меня уже не волновали. Мозг теплой ватой обволокли алкогольные пары, и я даже почему-то представил собственную голову этакой тарной коробкой, на которой беспечно забыли нарисовать рюмку и поставить охранную надпись – «Не кантовать!».
Проснулся уже поздно вечером. На моих толстенных бронированных окнах играли неоново-холодные блики уличных фонарей. Я выбрался из глубокого уютного кресла и плотно задернул шторы, чтобы не отвлекаться мыслями о манящих прелестях ночного Екатеринбурга. Потом зажег торшер у камин-бара, намереваясь продолжить свой крестовый поход против скучной трезвости.
Хорошо, что Цыпа все еще шляется где-то – слушать его вечные сокрушенные вздохи при оприходовании мной каждой рюмки я был нынче не в состоянии.
Открывая бар, вспомнил вдруг про милую бессловесную сакуру. Небось она тоже пить хочет. Потыкав пальцем землю в горшке, убедился, что та совсем сухая. Отыскав в шкафу на кухне десятилитровый бидон, наполнил его водой из-под крана и поставил на газовую плиту кипятить. Японскую вишню можно только кипяченой водой поливать, как сказал Цыпа. Надо бы внимательно магазинную инструкцию почитать, чтоб чего не напутать спьяну. Вот только – куда я ее сунул?
Вернувшись в гостиную, стал методично обыскивать карманы курток в стенном шкафу. Наткнувшись на чужую кожаную записную книжку, не сразу вспомнил ее происхождение. Это ж ни в какие ворота не лезет! Даже с вазелином! Оказывается, я все еще не удосужился отделаться от явной против себя улики! В натуре, в этих беспонтовых хлопотах с таинственным врагом башка моя совсем набекрень повернулась.
Устроившись под торшером в кресле, осмотрел находку. Карасюк был явно не дурак и очень скрытен. Книжка содержала лишь телефонные номера – никаких тебе имен, фамилий или интимных записей. Уже намереваясь захлопнуть сей законспирированный телефонный справочник, обратил внимание на один из номеров под буквой Ш. Он был мне явно знаком. Пришлось напрячь последние остатки еще трезвых извилин, чтобы припомнить абонента.
Как все-таки тесен этот мир! Я чуть было не рассмеялся. Телефон принадлежал Вике. Конечно, я заподозрил, что она обыкновенная проститутка, как только обнаружил в ней меркантильность, закамуфлированную под любовь к изумрудам, но никак не ожидал такого быстрого тому подтверждения.
Выходит, я и мой потерпевший спали с одной и той же девкой. Родственники, значит... Очень дальние, к счастью. Но почему Вика не под буквой В? Ага, вкурил! Карасюк, кроме скрытности, имел еще и приверженность к юмору. Буковка Ш наверняка «шалава» означает. Остряк был, ничего не скажешь!
Спровадив книжку на ее законное место в мусоропровод, вернулся в квартиру. И как раз вовремя.
Крышка бидона уже начала припадочно побрякивать под мощным напором бурлящей воды. Вылив ее в глубокий пластмассовый таз, отволок его на балкон, чтобы дать воде быстрее остыть. Вареная сакура мне совсем ни к чему.
Инструкцию по уходу за экзотическим деревцем обнаружил в бумажнике. Цыпа говорил верно: «опустить бонсаи вместе с горшком в холодную кипяченую воду на три-пять минут».