же дрессировкой лошадей и стал превосходным наездником высшей
школы. В конце концов он обосновался в Вене, где открыл перво¬
классный цирк.
Николай Иванов создал свой, «русский» стиль клоунады. Он вы¬
ходил в простой плисовой безрукавке, шляпе с павлиньим пером и
шелковой рубахе. Он же первым вынес на арену гармонь и такие
бытовые предметы, как точила и пилы. Даже камни для мостовой
превращал в музыкальные инструменты. Балагур и весельчак, Ни¬
колай Иванов мог, казалось, из всего извлекать мелодичные звуки.
В «русском» стиле работал и Дмитрий Иванович Юров, составив
из пяти членов своей семьи оригинальную клоунскую труппу. Юро-
вы разыгрывали шутливую сценку на деревенскую тему, причем
каждый участник труппы играл на каком-либо музыкальном ин¬
струменте, танцевал, проделывал сложные акробатические номера.
Кстати, в труппе Юровых в качестве солиста выступал исполни¬
тель старинных русских песен, былин и частушек Петр Невский.
Своеобразный крупный талант! Недаром его сольные концерты в
России, а также во Франции, Англии, Германии, Турции, Австрии
пользовались сенсационным успехом.
Обаятельный клоун Макс Высокинский всю жизнь проработал
в провинции. Его антре и репризы были несложны по содержанию,
однако Макс исполнял их так изумительно, что умел сразу захва¬
тить публику. На арену он выходил плача или смеясь, но в обоих
случаях вызывал хохот всего цирка.
Известен такой номер Высокинского: он изображал человека,
впервые вставшего на высокие ходули. Спотыкался, падал, испуган¬
но бегал через весь манеж, чем, к общему удовольствию остальных,
приводил в смятение сидевших в первых рядах. Но едва оркестр
начинал играть «камаринского», Макс мигом превращался в ловкого
плясуна, выделывал на ходулях замысловатые коленца.
Затем клоун «выпивал» бутылку коньяка, провозглашая тосты
за присутствующих, хмелел, изображал пьяного на ходулях. Танец
его еще более усложнялся. Ловкость и юмор клоуна доходили тогда
до высшего предела; зрители не переставали восхищаться акроба¬
тическим искусством и одновременно смеяться до упаду. А Макс
еще и еще усложнял свой пьяный танец. Напрасно шпрехшталмей-
стер гнал его с арены, угрожал сторожем, городовым, самим госпо¬
дином урядником, и только угроза появления тещи — излюбленного
объекта для шуток — принуждала Макса уйти с манежа.
Отлично танцевал Высокинский и на обыкновенной лопате, ста¬
новясь на нее обеими ногами, он вытворял невообразимые па. Был
он также превосходным жонглером. Всегда вызывал аплодисменты
придуманный им номер с павлиньим пером. Макс сначала делал
вид, что нечаянно проглотил его, затем находил перо в кармане
своих штанов, потом выдувал его из длинной деревянной трубки
высоко в воздух, ловил кончиком носа и балансировал.
Мастерски исполнял он и антре «Ловля бабочки». Это было тон¬
кое искусство, тем более что содержание сценки опять-таки было
нехитрым. Клоун выходил на манеж с шамберьером и спрашивал:
«Что это такое?» Ему объясняли. Макс начинал хлопать шамберье¬
ром, будто бы ударял себя по носу, плакал и бросал этот опасный
длинный бич. Тогда шпрехшталмейстер незаметно привязывал к
его концу бумажную бабочку. В попытках поймать воображаемую
бабочку и заключалась суть сценки. Клоун делал такие уморитель-
пые движения, что цирк не смеялся, а помирал со смеха. Наконец
Максу удавалось схватить бабочку, он рассматривал ее с наивным
лицом и произносил разочарованно, с какой-то неповторимо печаль¬
ной интонацией: «Так это бумажка...» и начинал забавно плакать.
Затем настроение Макса менялось, он исполнял номер «с воздуш¬
ным змеем», который вновь вызывал гомерический хохот. Клоун брал
большой змей и, тщетно пытаясь его запустить, запутывал бечев¬
ку. Тогда он просил кого-нибудь из публики подержать змей, пока
удастся распутать веревку. Но это дело затягивалось, господин, со¬
гласившийся держать очень тяжелый змей, уставал, Макс же прика¬
зывал поднять его повыше и, продолжая возиться с бечевкой, то го¬
ворил всякие прибаутки, то плакал, то сердился, то смеялся. Нако¬
нец раздосадованный господин бросал змей на арену и под общий
хохот возвращался на свое место. На упреки шпрехшталмейстера:
«Я предвидел, что змей не взлетит!», клоун отвечал: «А я и не
добивался, чтобы он взлетел. Просто мне хотелось посмотреть, как
его будет держать в руках вот тот господин...»
Шутка была незамысловатой, но Макс обладал таким обаянием,
что она всегда имела успех.
Макс Высокинский все время обновлял свой репертуар, он играл
на многих музыкальных инструментах, артистично перевоплощался
в различные образы, отлично танцевал: показывал как кружится
в вальсе застенчивый гимназист, лихо отплясывает кадриль офицер,
пытается плясать польку-мазурку старый чиновник или купчина
после «двенадцати самоваров» чая. Каждый номер Макс заканчи¬
вал акробатическим трюком.
Искусство Высокинского вызвало многих подражателей, неко¬
торые из них даже принимали его имя. Среди таких был талант¬
ливый и любимый его ученик Сергей Сергеевич Альперов. Сын ба¬
лаганщика, он попал в цирк и, на свое счастье, почти сразу оказал¬
ся на попечении замечательного педагога, каким был клоун Макс.
Сергей Альперов значился на афишах «универсальным артис¬
том». Он творчески воспринял репертуар своего учителя, тоже был
превосходным танцором, акробатом и музыкантом. Но главное —
умел разговаривать на манеже, все чаще обращаясь к злободневной
теме.
Сергей Альперов был одним из самых образованных клоунов сво¬
его времени, он знал французский, английский, немецкий, итальян¬
ский языки, много читал, что, конечно, тоже повышало культуру
его работы.
Впоследствии Сергей Альперов в роли белого клоуна выступал
в паре с рыжим Мухницким (Бернардо). Им принадлежит заслуга
в обновлении циркового репертуара, создании нескольких остроум¬
ных пародий на бытовые, театральные и спортивные темы. В даль¬
нейшем оба клоуна работали со своими одаренными сыновьями.
Можно было бы назвать еще немало артистов, снискавших успех
на русской арене. Среди них незаурядный клоун Танти-Бедини,
итальянец по происхождению, но всю жизнь проработавший в Рос¬
сии. Он был известен своими пародиями, в которых использовал дрес¬
сированных свиней.
Русский народ всегда понимал и ценил юмор, любил смех. Клоу¬
нада на арене занимала все более почетное место. Об этом красноре¬
чиво свидетельствует такой факт: в программе представления цирка
Саламонского 23 сентября 1884 года из десяти номеров семь были
клоунские. В те же времена в саду «Эрмитаж» предприимчивый,
необычайно изобретательный режиссер М. В. Лентовский показывал
все лучшее, что было на европейской эстраде, и у него клоунада бы¬
ла в центре внимания.
Следуя испытанной традиции балаганных дедов, клоуны все чаще
«разговаривали» на арене, затрагивая злободневные темы. И надо
признать, сатира на арене бывала гораздо острей, чем на страни¬
цах газет и журналов. Не случайно один реакционный журнал горя¬
чо возмущался: «Можете ли вы себе представить, что в России, где
почти все предусмотрено, всякое публично произнесенное слово на
кафедре, в театре, в церкви, на собрании подчинено цензуре... су¬
ществует целое учреждение вне всякой цензуры, со свободным до
некс плюс ультра словом и действием, большею частью соблазнитель¬