К величайшему счастью, машина скорой помощи подоспела вовремя, а её бригада сработала довольно оперативно, позволив выиграть драгоценные минуты до размещения парня в стационаре, где за него уже взялись узкопрофильные специалисты с высокотехнологичным оборудованием. В течение нескольких часов медики отчаянно боролись за жизнь новоприбывшего пациента, и к раннему утру их старания увенчались профессиональным успехом, а уже к вечеру того же дня, когда Алексей пришёл в себя в одноместной интенсивной палате отделения неотложной кардиологии, он слёзно выпросил у дежурившей в том же помещении медсестры мобильный телефон и позвонил брату, горестно сообщив о своём плачевном состоянии и попросив того незамедлительно приехать.
Максим, конечно же, согласился и уже через час вошёл в необходимую палату, в которую его впустила всё та же добросердечная медсестра, выдав ему белый медицинский халат и необходимо предупредив, что после перенесённого инфаркта больному сейчас никак нельзя волноваться и что времени для беседы у них будет всего с минут десять.
Ошарашенный таким диагнозом визитёр аккуратно сел у кровати брата на стоявший рядом с ней стул, взял в свои руки прохладную ладонь Алексея и хотел было что-то сказать, но лежавший в постели под капельницей родственник тихо и неспешно вымолвил первым:
– Вот мы и снова встретились… ты прости меня, братик, что так редко заезжал к тебе… совсем не ценил время, а оно взяло да и внезапно вышло…
– Ну, ну, чего ты, – торопливо вставил Максим, – всё ещё будет хорошо, не волнуйся, тебе сейчас этого никак нельзя!
– Уже не будет, братик, я это чувствую… я только хотел повидаться с тобой в последний раз… посмотреть в твои карие глаза, снова увидать эту широкую улыбку…
– Перестань, Лёша, умоляю тебя, – со слезами на глазах ответил ему Максим, – всё образуется, всё снова станет на свои места – будет как прежде.
– Как ты вообще? Как Катя, как София? – заботливо спросил Алексей, словно не слыша ободряющих слов брата. – Благо не одинок в этой жизни теперь…
– У нас всё хорошо, с Екатериной живём мирно, Софочка подрастает… – складно отрапортовал Максим, благоразумно умолчав о том, что дела его с деньгами и на работе уже стали идти не ахти как: его пока ещё не сокращали, но всё близилось именно к этому.
– А я с мамой скоро встречусь… передам от тебя привет. Помнишь, как мы в детстве сома испугались, когда она его с базара принесла…
– Помню, Лёша, конечно же, помню, ты ещё тогда…
– Пожалуй, достаточно, пульс учащается, – посмотрев на дисплей кардиомонитора, что стоял на тумбочке у кровати, и положив Максиму руку на плечо, вежливо прервала его стоявшая всё это время рядом медсестра, – вам пора.
– Лёша, я обязательно зайду завтра! – поднявшись на ноги и ещё не отпустив руку брата, утешительно произнёс Максим. – Мы скоро снова увидимся! Я тебе обещаю! Ты только не падай духом!
– Прощай, я очень тебя люблю… – многозначительно протянул Алексей и проводил брата такой мягкой и блаженной улыбкой, что Максим усмотрел в ней нечто сакральное, предопределённое, нечто такое, что, возможно, открывается некоторым лишь в последние часы их законченной земной жизни.
Следующим же утром, ближе к половине седьмого, как того и предчувствовал накануне, Алексей тихо и безропотно скончался во сне.
Глава 9
Вскоре после смерти брата Максима всё-таки сократили. А ещё через несколько месяцев, когда на дворе уже стояла необыкновенно знойная летняя пора, его молодая семья начала испытывать серьёзные финансовые трудности, что стали проявляться не только в отказе от покупки чего-то роскошного или дорогостоящего, но уже и в виде нескольких просрочек по ипотечному кредиту, залогом которому служила их не так давно приобретённая квартира.
В один из таких тёплых июльских вечеров, уложив Софию спать в детской комнате, Екатерина вышла на кухню, где её супруг неспешно пил охлаждённый фруктовый чай, и стала недвусмысленно ему намекать на то, что их плачевное финансовое положение необходимо уже незамедлительно выправлять.