- Никто никогда его больше не видел?
- Говорят, что видели, - сказал Алекс сдержанно. - Время от времени на Запад попадали сведения о том, что он все еще жив. В основном это были показания свидетелей, которые видели похожего на него человека в тюрьме или в лагере.
- А что говорили по этому поводу русские? Алекс покачал головой. После потрясающих новостей об отце голова его все еще слегка кружилась, а перед глазами вставала бескрайняя заснеженная равнина, укрытая полярной ночью, колючая проволока, прожектора, вышки часовых, хрипящие псы, карательный взвод с автоматами на изготовку, свежий труп на снегу и трое заключенных в лохмотьях, с ужасом взирающих на эту сцену. Один из них был его отцом.
Голос Солтеро вернул Алекса к действительности.
- Что сказали по этому поводу "красные"? - повторил он свой вопрос.
- Москва все отрицала. Они никогда не видели Валленберга и никогда о нем не слышали. Со временем, однако, Валленберг превратился в легендарную фигуру, сделавшись предметом чуть ли не религиозного поклонения. Шведское правительство, еврейские организации, объединившие уцелевших после оккупации, семья Валленберга, а также весьма активное "Общество Рауля Валленберга" - все они продолжали добиваться правды, организуя шумные кампании в прессе, направляя советскому правительству многочисленные письма и петиции. О жизни Рауля Валленберга было написано немало книг и снято несколько кинофильмов.
Солтеро кивнул.
- Лично я был уверен, что Валленберг давным-давно мертв. Русские не стали бы держать такого знаменитого узника даже в самых секретных лагерях и тюрьмах. К тому же он мог только причинить им лишние неприятности. В последнее время, однако, в их прессе начали появляться странные слухи. Так, в прошлом году некоторые советские газеты сообщили, что в сорок четвертом Валленберг стал посредником между Берией и шефом СС Генрихом Гиммлером. В этом году советские средства массовой информации распространили еще более странный слух, будто бы Валленберг был близким другом Адольфа Эйхмана и других нацистских офицеров. По версии русских, он был большим повесой и бабником.
Солтеро взмахнул руками.
- Они хотели дискредитировать его.
- Несомненно, - кивнул Алекс. - А это может означать только одно: русским есть что скрывать. Он помолчал.
- Давление нарастало, и в конце концов КГБ пригласил в Москву родственников Валленберга, передал им его паспорт и заявил, что шведский дипломат скончался в 1947 году от сердечного приступа в Лубянской тюрьме.
- Самое подходящее место для сердечного приступа.
- А теперь к нам поступает это сообщение от Гримальди, - негромко заключил Алекс. - Сообщение о казни Валленберга. Один из двух оставшихся в живых свидетелей...
Он замолчал, закрыв глаза, и глубоко вздохнул.
- Один из свидетелей - мой отец. Солтеро уставился на него с выражением крайнего изумления на лице.
Подтверждение сообщения Гримальди поступило сразу после обеда в пятницу, незадолго до того, как Алекс вылетел домой на уик-энд. В соответствии с запросом Алекса политический советник американского посольства связался с пресс-центром КГБ - еще одним порождением горбачевской "гласности", где его заверили, что после тщательного расследования советское правительство наконец узнало подлинные обстоятельства смерти Валленберга. "Да, конечно, - вежливо сказал один из руководителей пресс-центра, - в понедельник будет официально объявлено, что Валленберг был казнен КГБ". Ни о каких свидетелях расстрела в пресс-центре и не слышали. Представитель КГБ заверил политического советника посольства, что это скорее всего просто чей-то досужий вымысел.
Алекс заново перечитал шифровку уже в машине, которая везла его по оживленным улицам Манхэттена в аэропорт Ла Гардия. Приближалось Рождество, и витрины магазинов сверкали сотнями электрических лампочек. Повсюду были выставлены в кадках хвойные деревья, украшенные блестящими игрушками и присыпанные искусственным снегом, а на углах звонили в свои колокольчики многочисленные Санта-Клаусы с ватными бородами и усами. Всеобщее веселье, однако, омрачалось невеселыми газетными заголовками, которые гласили: война в Заливе неизбежна.
Этим же вечером, отправив Тоню спать, Алекс растопил в гостиной камин, наполнил коньяком два хрустальных фужера и перенес их к дивану, где, глядя на пламя, клубочком свернулась Клаудия. С трагических событий на Балтиморском шоссе они проводили вместе столько времени, сколько могли. Из-за Тони Клаудия оставалась в Вашингтоне, раз в неделю прилетая в Нью-Йорк, чтобы провести с ним ночь, а Алекс, в свою очередь, возвращался домой каждую пятницу, чтобы провести с женой все выходные.
После смерти Виктора оба почувствовали непреодолимое желание снова быть вместе. Они помногу разговаривали, совершали длительные прогулки и даже любовью занимались с прежней, давно забытой нежностью и страстью. Все вместе напоминало возрождение их давних отношений; и Алексу оставалось только надеяться, что все это не было искусственным всплеском чувств, которые вскоре погаснут. Он был преисполнен решимости вернуть себе любовь Клаудии.
- Мне нужно тебе кое-что сказать, - сообщил Алекс, присаживаясь рядом с ней.
Клаудия тут же прижалась к нему, согревая бокал с коньяком в ладонях, и он рассказал ей о рапорте Гримальди.
Услышав имя Виктора Вульфа, Клаудия мгновенно оцепенела; затем она посмотрела на него, и Алекс увидел в ее глазах боль и муку. Лицо Клаудии было белым как мел.
- Твой отец... - прошептала она. - Твой отец жив.
- Ты понимаешь, что это означает, Клаудия? - спросил Алекс. - Это ловушка, я знаю. Моему брату в руки попало страшное оружие: он разыскал моего отца и хочет использовать его против меня.
- Я не верю, - ответила Клаудия. - Твой отец жив. Только представь себе, как вы двое встретитесь, обнимете друг друга... - Она внезапно замолчала. Значение происшедшего вдруг дошло до ее сознания, и она в испуге уставилась на него.
Алекс кивнул.
- Именно это Дмитрий и имел в виду. Он уверен, что, как только я узнаю об этом, ничто не помешает мне отправиться в Россию, чтобы найти отца.