В день суда я попросил разрешения взять с собой уголовный кодекс, стоял прямо перед толстым судьей и твердо смотрел ему в глаза.
— Как вы ответите на обвинение, преступник Шенто? — спросил судья.
— Я невиновен, — ответил я твердо.
— Вы знаете, что наш уголовный кодекс призывает быть снисходительными, если преступник честен перед судом и чистосердечно признается в содеянном, и призывает жестоко карать, если обнаружится, что преступник лжет, чтобы избежать наказания. — Судья уставился на меня. — Теперь, когда вы понимаете нашу политику, пожалуйста, сообщите мне, на каком основании вы считаете себя невиновным?
— На основании защиты жертвы насилия, судья. Я убил троих, потому что они насиловали мою одноклассницу Суми Во в школе для сирот. Согласно Уголовному кодексу Китайской Народной Республики, изнасилование также является преступлением, которое карается смертной казнью. И человек, убивший насильника, должен быть оправдан.
Я застиг судью врасплох такой трактовкой уголовного права. Он, нахмурившись, некоторое время глядел на меня, а потом спросил серьезным тоном:
— У вас есть какое-либо свидетельство, чтобы доказать, что вы действовали с целью защитить жертву?
— Я полагаю, что оно есть у вас, ваша честь. — Мой тон был спокойным и уверенным. — Я сумел послать письмо жертве насилия месяц назад и попросил, чтобы она написала, как все было, и отправила бы письмо вам на рассмотрение. Согласно судебной системе Китая, роль судьи заключается не только в том, чтобы судить, но также и в том, чтобы проводить расследование. — Я процитировал предложение, которое прочитал в уголовном кодексе.
— Я действительно получил письмо. — Его глаза сузились, а рот искривился.
— Тогда, пожалуйста, освободите меня, ваша честь, — попросил я с надеждой.
Толпа в зале суда притихла. Судья огляделся, собрался с духом, а потом с силой стукнул своим молотком.
— Молодой человек, меня возмущает, что вы лжете перед судом о событиях той ночи, когда произошли эти убийства. Мисс Суми Во действительно написала мне письмо. — Он держал письмо в своих пальцах, похожих на сардельки. — Но на нее никогда не нападали, и она не была изнасилована. Фактически она утверждает, что вы убили их из личной мести.
— Нет, судья, — сказал я, потрясенный. — Этого не может быть. Это фальсификация. Вся школа может свидетельствовать это.
— Доказательство, молодой человек, раз вы, похоже, изучили право. Правило номер один — доказательство. Убедительное и пригодное доказательство. Ваша подруга Суми бросает вас в этом письме, адресованном мне по вашей просьбе. Это дело решено. Охрана!
— Нет, пожалуйста, судья. Суми никогда не поступила бы так по отношению ко мне.
— Она сказала правду. Согласно статье девяносто девять уголовного кодекса, вы приговариваетесь к смертной казни, которая будет приведена в исполнение сегодня днем в открытом море.
Я чувствовал себя так, будто в моей голове взорвалась бомба.
— Судья, вы все неправильно поняли. Суми не может бессовестно лгать. Пожалуйста, позвольте мне увидеть ее письмо.
— Уведите его из зала суда, охрана!
Мои колени ослабли, голова закружилась. Слова о смертной казни прозвучали подобно грому. Я сопротивлялся, как пойманное животное, сражаясь за свою свободу. Охранник ударил меня по голове толстой палкой, я упал от ужасной боли и потерял сознание.
На меня надели наручники и бросили на палубу морского катера, чтобы я очнулся. Потом облили холодной водой, пробуждая меня для моих последних мгновений перед смертью. Я начал кидаться влево и вправо, словно пойманная рыба.
На сей раз я действительно умру. Я прошел весь этот путь только для того, чтобы умереть подобно пирату или вору? Я кричал, мои легкие разрывались от гнева и отчаяния.
Офицер зарядил три пули в патронник старого револьвера и прицелился в меня.
«Все кончено», — подумал я. Я стоял с открытыми глазами, желая уйти, глядя на этот мир, каким бы подлым он ни был. Но офицер опустил оружие и закричал:
— Что это у тебя за амулет?
Подарок Дин Лона, видимо, выскользнул из-под моей рубашки во время борьбы.
Два матроса выступили вперед, чтобы снять его. Я пинался и отчаянно боролся с ними, крича:
— Не прикасайтесь к нему! Я хочу умереть вместе с ним! Он принадлежал моему отцу.
— Твоему отцу? — удивился матрос.
— Не слушай его, — сказал другой. — Сними это.
— Нет! — кричал я, но меня повалили два человека, которые сняли с меня знак династии.
— На нем выгравирован иероглиф «Лон», — сказал моряк.