Лили поняла, что сейчас произойдет и стала сопротивляться, но сил на то, чтобы оттолкнуть сильного тренированного парня у неё не было; и все же она не была готова к тому, что тот, просто поудобнее перехватив её волосы, зафиксировал голову и впился в её губы.
Она не знала, сколько длился этот поцелуй, точнее, эта пародия на поцелуй: хотя она втайне и мечтала о нем, то, что происходило сейчас, не приводило девушку в восторг. Когда, наконец, Алекс удовлетворил свое любопытство, Лили уже практически находилась на грани истерики, и только жалкие остатки гордости не позволяли ей разреветься у него на глазах.
Алекс отпустил практически не держащуюся на ногах девушку и внезапно провел указательным пальцем по её нижней губе.
- Как интересно, - пробормотал он, затем, резко отодвинувшись от Лили, парень развернулся к двери, одновременно снимая с нее наложенные заклятья. – Запомни, что я тебе сказал, куколка, это в твоих же интересах, - и он вышел, оставив Лили в этой кладовке для метел или швабр - какая сейчас была разница, для чего предназначалось это помещение.
Оставшись, наконец, в одиночестве, Лили сползла по стене на пол и, закрыв лицо руками, позволила себе заплакать. Он только что унизил её, практически растоптал не глядя, а девушка оплакивала то, что свой первый поцелуй она получила от человека, который был ей небезразличен, но который ненавидел и презирал её всей душой. Она вообще сомневалась, что Алекс помнит, как её зовут, ведь, кроме как «куколка», он её никак никогда не называл. Она оплакивала свои наивные мечты, свою недальновидность, свою гордыню. Лили настолько привыкла к всеобщему восхищению за годы учебы в Хогвартсе, что иногда украдкой мечтала о том, как он встретит её на каникулах, ведь они живут по соседству, и тоже будет восхищаться. Что он, увидев однажды повзрослевшую Лили, поднимет бровь, выражая свое восхищение, и предложит ей встречаться. А она, конечно, немного помучает его за то, что он так долго заставлял её думать о нём, но затем согласится. О том, что будет после, Лили никогда не думала, а сейчас, когда все её мечты обратились в прах, она никак не могла понять, где же совершила ошибку. То, что Алекс её поцеловал, говорило о том, что она все же хоть чуть-чуть нравится ему, но это не мешало ему её ненавидеть.
Выплакавшись, она кое-как выбралась из кладовки и побрела в гостиную львиного факультета. На ступеньке перед портретом Полной Дамы сидел Поттер.
- Что с тобой, Эванс? – в его голосе звучало беспокойство. Лили внимательно посмотрела на Мародера. Интересно, как бы все сложилось, если бы Алекс все-таки поступил в Хогвартс. Так ли крут был бы сейчас Джеймс, или в Хогвартсе горела бы другая звезда? Думать об этом было нельзя: опасно было снова вспоминать об Алексе, а вот Джеймс, такой знакомый, простой и понятный, такой действительно обеспокоенный и влюбленный - вот о нем думать было можно.
- Я забуду тебя, Александр, на тебе не сошелся клином свет, - еле слышно прошептала девушка.
- Эванс, что с тобой? Кто тебя обидел? Покажи мне этого покойника, - Поттер вскочил и подошел к Лили. Та продолжала смотреть, изучая, сравнивая, затем медленно покачала головой. Затылок кольнул отголосок боли, причиненной Алексом в тот момент, когда он схватил её за волосы.
- Ничего, Джеймс. Со мной ничего не произошло. Поцелуй меня, Джеймс, - вдруг попросила она.
Поттер уставился на неё так, что его глаза стали казаться чуть больше, чем его же очки. Он не понимал, что нашло на Эванс, но упускать свой шанс не захотел. Обхватив её лицо обеими руками, Джеймс мягко привлек девушку к себе.
Его поцелуй был мягким, очень нежным, словно он боялся ненароком причинить ей боль; поцелуй был слишком обожающим, совершенно не похожий на другой: властный, требующий, не спрашивающий разрешения, а просто берущий то, что ему в тот момент хотелось. Зеркальное отражение, снова.
Высвободившись из объятий Поттера, Лили просто прошла в гостиную, оставив недоумевающего парня на площадке перед входом, и быстро поднялась в спальню. Там, упав на постель и задернув балдахин, она снова разрыдалась.
- Проклятый Снейп, - сквозь слезы прошептала краса и гордость Гриффиндора.
В это время Алекс лежал на кровати Северуса в спальне факультета Слизерин и думал. Думал он не об Эванс. Он думал о предстоящем завтра экзамене по чарам. Как он справится? Ведь ему придется выполнять довольно сложные задания, пользуясь неадекватной палочкой Сева, да еще и правой рукой.
- Во что я ввязался? – пробормотал парень и закинул руки за голову. Хорошо еще, что полеты не нужно сдавать. Достоверно изобразить неумение пользоваться метлой у ловца сборной Академии вряд ли получилось бы. Покачав головой, Алекс закрыл глаза. Он привык решать проблемы по мере их поступления, и сейчас не собирался отступать от этого своего правила.
========== Глава 3. ==========
Алекс неважно сдал экзамены за Северуса.
В итоге «Превосходно» Северус получил только за те предметы, которые сдавал сам, да еще за практику по ЗОТИ, на которой Алексу было безразлично, какой рукой действовать, ведь предмет он знал лучше, чем экзаменаторы. В Академии их учили действовать чаще всего невербально и без помощи палочек, там приоритеты были расставлены четко. То же самое касалось и чар. Хорошо еще, что за трансфигурацию Алекс получил «Выше ожидаемого», иначе Северус не смог бы продолжить обучение по этому предмету.
Вернувшись домой, часть отпуска парень посвятил развитию правой руки. Он никогда не считал это нужным, его вполне устраивало то, что он левша, но, как показала практика, Алексу нужно было прислушиваться к мнению наставников, что хороший солдат должен быть двуручником. Какова бы ни была причина, Алекс принялся тренироваться. Он вполне справедливо решил, что лучшим видом тренировки будет являться снитч, который нужно поймать.
В один прекрасный летний день, юноша, как обычно, совершал тренировку на метле, и довольно неуклюже пытался поймать мячик правой рукой. Наконец, он решил, что на сегодня хватит и, поймав увертывающуюся игрушку, спустился на землю.
- А вот я так и не научился прилично на метле летать. У меня вообще складывается впечатление, что метлы против меня что-то имеют, - Северус стоял, прислонившись к стене сарая, в котором хранились метлы и различный инвентарь для квиддича.
- Ты как, Сев? – Алекс с тревогой посмотрел на брата, которого он не ожидал увидеть дома так скоро.
- Нормально, относительно нормально, конечно, но приступ самоунижения и саморазрушения прошел, и мой врач решил, что реабилитация в знакомой обстановке родного дома будет более продуктивной, чем обезличенные помещения клиники. А ты чем занят?
- Пытаюсь развивать правую руку, - Алекс вытащил из сарая набор для ухода за метлами и принялся полировать древко рукоятки.
- Даже не буду спрашивать, зачем тебе это, - Северус сунул руки в карманы и ссутулился еще больше.
- И тебя не тянет… ну…
- Не хочу ли я ширнуться? – Северус говорил спокойно, слишком спокойно на взгляд Алекса. – Я наркоман, брат. Мне всегда будет хотеться этого. И никакие клиники мне в этом не помогут. Кстати, даже мой врач понимает это, так что я отдаю себе отчет в том, что могу скатиться еще ниже, но тогда я уже ничего осознавать не буду и просто деградирую. Или меня убьют, что вероятнее.
- Почему ты так говоришь? Если кто и погибнет во цвете , то это буду я, - Алекс усмехнулся. – Интересно, кто из нас больший псих, склонный к суициду?
- Я. Здесь даже спорить не нужно, - Северус пожал плечами. – Ты хорошо летаешь, гораздо лучше Поттера.
- А ты гений в зельях, тогда как я в котле могу только суп сварить.