Существует превосходная книга «Туманность Андромеды». Там есть люди. Люди эти многим не нравятся, и не только потому, что они не похожи на тех, что мы видим вокруг нас, но и потому, что они не похожи на тех, кого мы хотели бы увидеть. Мы окружены реальными людьми. Есть плохие, есть хорошие. Есть люди, которых мы называем особенно хорошими, особенно милыми. Мы говорим о них, что они — талантливые и на редкость душевные люди. А в будущем такие люди будут считаться самыми обыкновенными людьми. Полюс талантливости, полюс гениальности переместится гораздо выше. И если взять отрезок порядка двухсот-трехсот лет, то масса людей будет состоять из тех, которые сегодня рисуются как исключение из правила.
Вот исходная мысль, которой мы руководствуемся в нашей работе. <…> Мы стараемся изображать людей, которых мы видим. С некоторыми из них мне приходилось бывать в экспедициях и работать с ними, служить в армии. Наша мечта — перенести образы лучших людей из современности в будущее{{14, 171–172}}.
Эти неслыханно оптимистичные заявления, выходящие из возможности внутреннего совершенствования человеческой единицы и общественного прогресса, прозвучали в уже цитированной здесь дискуссии, материалы которой публиковались в «Неве» в 1962 году, то есть тогда, когда Стругацкие уже закончили писать «Стажеров», повесть, которая начинает новый, особенный этап их творчества. Но если принять во внимание тот факт, что наши писатели — как и все остальные послевоенные и более ранние литераторы Советского Союза — были воспитаны на диалектике и прекрасно знали стирающую понятия настоящего и будущего теорию социалистического реализма, то вышеприведенные слова можно считать отчетливым высказыванием мысли, прозвучавшей годом раньше в ответе на анкету «Советской культуры». Вопрос анкеты звучал так: «После полета Гагарина что вы считаете фантастическим?»:
Фантаст сейчас, как и раньше, может писать о чем угодно, он даже обязан это делать. Идей всегда будет бесконечно много. Но все эти идеи неизбежно покажутся когда-нибудь привычными и обыденными. Потому что человеку свойственно стремление знать, потому что всегда были, есть и будут люди, превращающие фантастику в реальность. И если фантаст хочет создать что-нибудь действительно полезное, он должен в меру своих сил и способностей писать прежде всего об этих людях. О таких, как Юрий Гагарин и те, кто силой знания и упорным трудом дали человечеству возможность совершить прыжок в космос{{13}}.
Так писали Стругацкие или сразу после начала работы над «Стажерами», или до этого. Потеряв интерес — видимо — к пропаганде научно-технических идей. В этом нет ничего удивительного, так как они только что закончили книгу «Возвращение» (работа над ней заняла весь 1960 год), в которой поместили огромное количество таких идей, и у них мог возникнуть вопрос: «Что еще можно выдумывать, как долго и зачем?» Впрочем, главная цель этих писательских усилий была серьезной. Авторы дали увлечь себя всеобщему энтузиазму и решили выполнить заказ партии, поспорить с «Туманностью Андромеды», представить собственное видение коммунизма.
«Возвращение (Полдень, XXII век)», жанр которого авторами был определен как «повесть», формально представляло собой цикл из 19 рассказов, сгруппированных в три части. Связующим звеном были прежде всего персонажи; в повести излагались отдельные эпизоды из жизни Сергея Кондратьева и Евгения Славина, космонавтов 2017 года, известных нам по двум рассказам, вошедшим в сборник «Путь на Амальтею», которые — перескочив с большой скоростью какой-то пространственно-временной барьер — возвращаются на Землю в 2119 году, почти через век после расчетного срока. Они акклиматизируются в новой действительности и знакомятся с новым миром, а вместе с ними и читатель. Их судьбам посвящена большая часть новелл первой части — «Возвращения». Героями остальных являются, главным образом, люди, современные XXII веку. Четверо мальчишек из одной комнаты школы-интерната: Геннадий Комов — Капитан, Поль Гнедых, Александр Костылин и Михаил Сидоров по прозвищу Атос; эпизоды из их жизни позволяют хорошо познакомиться с обществом будущего, его моральными и другими проблемами — с «Благоустроенной планетой» (название второй части) Землей и познанным Космосом, на протяжении полувека, потому что мальчики взрослеют. Можно бы сказать, что стареют, если бы не 120-летняя, нормальная для того времени продолжительность жизни человека. В нескольких рассказах представлен также космонавт-десантник необычайной отваги и осторожности, благородный, честный, добродушный и смешной, обладающий необыкновенными интуицией, авторитетом и личными странностями Леонид Горбовский.