— Это кобчики, — заметил кто-то. Князь повернул голову, чтобы узнать, кто говорил. То был один из могучих сыновей старшины Некифора Кэлимана. Густой его голос, в котором не было и следа страха, вызвал кривые улыбки у придворных.
— Святой отец, — обратился господарь к старому митрополиту, извольте вернуться в часовню, куда я велел идти княгине Кяжне с детьми. Успокой их и заверь, что милость божья над нами. Небесные знамения, ниспосланные нам, возвещают о гибели врагов. С божьей помощью так же, как рухнула стена башни Небуйсы, рухнет и сила изменника Раду-водэ Валашского, покорившегося измаильтянам. Недра земные всколыхнулись, и звон раздался в вышине в знак того, что князья и кесари не должны более медлить, предаваясь греховному безделью. Пойти им надо ратью против антихриста за истинную веру. Ступайте, бояре, молитесь господу, чтоб ниспослал вам добрые мысли и простил вам грехи. А то спешите допить вино, оставшееся в кубках. А я хочу узнать, крепко ли струсили мои верные, надежные воины.
Пока господарь это говорил, стараясь унять тревогу разума и сердца, капитан Петру Хэрман, повернувшись к наемным ратникам и лучникам, хмуро поглядел на них. Затем, подойдя к ратным службам, бросил короткий приказ и погрозил шестопером. Прошло несколько мгновений, и ратники похватав с лавок и из ниш доспехи и копья, вышли и выстроились вдоль галереи. Латники в железных шлемах по одну сторону, наемники в панцирях из турьей кожи, с высокими луками — по другую. Пушкари в красных кафтанах с лядунками на боку, в шапках с журавлиными перьями поднялись на стены. Когда господарь, отвернувшись от бояр, взглянул на своих воинов, он увидел недвижный строй восьмисот ратников, окаменевших в ожидании его повеления.
Один капитан Петру был без лат и без шлема, даже сабля не висела у него на боку. В руке он держал шестопер и, ожидая княжеского слова, стоял с непокрытой головой, как и его господин.
Князь Штефан прошелся перед шеренгами воинов, придирчиво оглядывая их. Сотники были на своих местах. Кое-кто из старых албанских воинов, которые служили ему с самого начала, с той поры, как он вступил на княжеский престол, смотрели на башню замка, где на ветру заплескалось знамя. Под взглядом господаря у них вздрагивали седые усы Наконец князь Штефан улыбнулся и дважды хлопнул по плечу напитана Петру.
— Все небесные знаменья хороши для того, кто верит во всевышнего, — проговорил он. — Капитан Петру, передай пивничеру Андронику наше повеление почать бочку вина для ратников. Пусть каждый поднимет чашу за наше здоровье и за победу креста.
— Здравствуй на многие лета, государь! — откликнулись ратники.
Штефан вернулся в малую палату, за ним последовали придворные. Капитан Петру Хэрман поднял шестопер, и наемники тут же разбрелись кто куда. Только дозорные остались стоять на четырех башнях крепости. Ветер с гор заколыхал над дворцом голубое атласное знамя.
ГЛАВА II
Где мы знакомимся с могучими сынами старшины Некифора
Прежде чем войти в сени малой палаты, князь остановился и, повернув голову, сказал что-то отроку-служителю. Торопливо пробравшись сквозь строй придворных, тот подошел к людям, толпившимся вдоль галереи. Все узнали, что господарь зовет к себе сыновей старшины Кэлимана. Молодые охотники, выпрямившись во весь свой исполинский рост, широкими шагами направились к господарю.
Они были на голову выше всех окружающих. Приблизившись к господарю, они обнажили кудлатые головы. Князь поманил их пальцем, приветливо улыбаясь, что случалось с ним не часто. Некоторые придворные переглянулись, укоризненно покачав головой: вот они, мирские слабости, от коих не свободен и сам владыка Молдовы, хотя он и мнит, что слеплен из другого теста, чем простые люди. Теперь, когда опасность миновала, ему угодно пошутить. А ведь сперва изрядно струхнул: дойти до того места крепостной стены, где обвалилась стена башни, побоялся, а теперь изволит толковать с простыми охотниками. Ишь, расспрашивает — как их звать, поклон посылает старшине Некифору Кэлиману, уведомляет, что намерен, как в былое время, поохотиться в горах на зубров, ибо теперь сентябрь месяц, — а в эту пору зверьми овладевает любовная горячка и они ищут друг друга. Быки с могучим ревом сталкиваются лбами, бьют противника рогами, добиваясь власти над полянами, где пасутся коровы. Рев зубров глубже и страшнее, чем у благородных оленей, которые в это время тоже дерутся за своих подруг.