— Когда сержант Приад набросился на капитана, я сначала подумал, что он сошел с ума… — продолжил Фраст. — Но затем я увидел это… эту тварь из варпа. И тварь эта вылетела из Скандера!
— Приад! — прорычал капитан Фобор.
— Слушаю, сэр! — отозвался Приад, поднимаясь на ноги.
Все в ссадинах после потасовки, с разбитыми в кровь губами, бойцы «Дамокла» выстроились позади своего командира. Приаду понравилось то, что Аэкон и Диогнес заняли свое место в общем строю.
— К тебе будут вопросы, Приад. Много вопросов…
— Так точно, сэр!
— Однако, из того, что здесь сказал достопочтенный лексиканий и другие уважаемые братья, скорее всего ты будешь реабилитирован… Возможно, даже награжден.
— Сэр, я надеюсь, то, что случилось, поможет также разрешить проблему с Хироном…
Фобор ответил не сразу.
— Боюсь, теперь уже слишком поздно.
— Сэр?
— По личному распоряжению капитана Скандера Хирон с первыми лучами солнца был отправлен на Итаку. Сожалею, но отонар уже начался…
Море вокруг Проспекта Примарха бушевало немилосердно. Белые буруны марисэ вздымались вокруг линии опорных скал, в то время как со стороны океана катил свои валы яростный шторм.
Ретарион! Шторм — предвестник чорвов! Неистовые волны, которые, казалось, порождаются движениями морских змеев. Скоро поднимется суиненэ — чудовищная волна цвета стали — поднимется и, достигнув высоты в несколько километров, бурно прокатиться по поверхности океана.
— Я не могу подойти ближе! — взмолился пилот шаттла. — Шторм размажет нас о скалы!
— Да ну тебя к черту! — огрызнулся Приад. — Говорю, опускайся ниже! На высоту высадки!
— Вы с ума сошли!
— Выполняйте!
— Во имя Сейдона, взгляните на ауспик! — сквозь шум ветра и дождя прокричал штурман. — На глубине наблюдается сильное движение! Краретайр!
Приад увидел на круглом, похожем на тарелку, экране сканера большие зеленые водовороты. Они были значительные. Возможно и не краретайры, сигнализирующие о всплытии самцов-гигантов, но очень значительные. Всего три-четыре… Может быть пять.
— Снижаемся на высоту высадки! — вновь потребовал Приад.
Турбины шаттла пронзительно завизжали, когда корабль завис над морем на высоте не более десяти метров. Этот охотничий кеч, с блестящим и длинным корпусом, Приад фактически угнал его из доков крепости ордена.
С трудом удерживая равновесие, Приад пробрался в грузовой отсек, где на гидравлических опорах стояли два ялика для команды гарпунщиков. Он приказал Сциллону, Ксандеру и Кулесу занять места в одной из этих лодок, сам прыгнул в другую. Поскольку времени у них было в обрез, все бойцы без исключения оставались одеты в серые тренировочные костюмы.
— Пиндор, Андромак! Пойдете со мной! Натус!.. Отвечаете за расцепление!
Растолкав ошеломленных соискателей, Натус поспешил занять свое место на корме. Приад хотел иметь надежного человека у расцепляемых креплений, поскольку надежный выброс лодок был одним из ключевых моментов в морской охоте. И Натус владел этим искусством в совершенстве.
Андромак схватил Приада за руку, когда тот уже разматывал передние скрепы. Знаменосец отряда показал свое правое запястье. Сломанное в потасовке.
— Оставайся на корабле, брат. От тебя сейчас будет мало проку… Ты! — Приад указал рукой на Диогнеса.
— Слушаю, сэр!
— Умеешь обращаться с острогой?
— Так точно, сэр!
— Займешь его место!
Диогнес помог Андромаку вылезти из ялика, и, заняв его место в лодке, принялся расчехлять сложенные под планширом остроги.
Приад поднял взгляд и посмотрел на Андромака, Аэкона и Натуса.
— Проследите, чтобы брат-пилот не улетел отсюда раньше времени. Нас еще нужно будет забрать отсюда!
— Будет исполнено, сэр! — хором ответила троица воинов.
Прозвонил судовой колокол.
— Высота высадки! — почти пропел Натус.
— Готовность номер один! — скомандовал Приад.
Находясь на носу ялика, он упал на одно колено и, стараясь не обращать внимание на пульсирующую боль в сломанных пальцах, крепко обхватил руками бортовые канаты. Диогнес у него за спиной сделал то же, тогда как Пиндор надежно привязал себя к корме посудины.
Занявшие другую лодку, Сциллон, Ксандер и Кулес продублировали их действия.
— Начали!
— Трюм открыт! — проревел Натус, перекрывая шум мотора и грохот волн, чьи жадные языки, казалось, пытались лизнуть брюхо корабля. — Доброй охоты и да пребудет с вами образ примарха и милость Императора!