Бражник рассыпался в пепел. И Лара лежала в прахе. Её разрывало изнутри. Извивалась. Стонала. Затем - покалывание, резкая боль в спине. Прогнулась. С звериным воем Лара вцепилась в плечо, пытаясь достать до лопатки, ногтями до мяса. Прикусила губу, и на языке сладкий привкус крови и пепла. Спина кровоточила. Из ран вырастали крылья - две свёрнутые трубочки. Лара корчилась, изгибалась, а крылья разворачивались в прозрачное полотно, похожее на карту вселенной.
Лара - очень маленькая. Мир - огромный, давящий, угнетающий. Лес - тёмный, небо - недосягаемое, притягательное, с белыми огнями костров.
Лара - ночной мотылёк, в крыльях которого отражается свет времени.
Лететь. Сквозь лес, в последний момент избежать, не попасть в сети-паутину. Вдоль шоссе, чёрный асфальт, белая вспышка полосы, через шоссе, назад, прочь, ветер, вперёд. Из темноты - блеск фар. Лобовое стекло. Удар.
Боль - истома.
Забвение.
Когда Лара очнулась, первое, что она увидела, белый потолок с маленькими рытвинами. Затем - обои, которые на стыке не сходились рисунком, небольшой красный ковёр с узором завитков и огромный дубовый шкаф.
Клавдия Артёмовна сидела в кресле, прикрыв ноги пледом. Лара лежала на диване под ватным одеялом. Руки в синяках. Шея затекла. Глаз, кажется, припух. А во рту - солоноватый привкус.
- И каково это? - голос старой ведьмы звучал холодно.
- Будто сама себе не принадлежу.
- Это так, - Клавдия Артёмовна растягивала слова, вглядывалась в Лару, ловила малейшее её движение. - Бражник отныне часть тебя. Он будет пожирать тебя изнутри. Теперь ты всего лишь сосуд для этой стихии. Оболочка.
Лара попыталась приподняться, но тело отозвалось болью. Внутри будто что-то перекатывалось, бурлило при каждом движении.
- А что с Василисой Романовной?
- С кем?
- С той ведьмой, духовной матерью Ленки.
Клавдия Артёмовна оскалилась, приподняв сухие губы и обнажая желтоватые зубы.
- А, ты про Васю. Мы с ней учились вместе. Знаешь, Лара, таких существ, как Бражник, принято считать порождениями самой чёрной тьмы. Но без тьмы не видно света. И мир не статичен, он постоянно движется, перерождается, что-то исчезает, что-то возникает. Это круговорот. Мы, люди, мы - смертные, для нас существа, грубо и жадно обрывающие наши коротенькие жизни, - это зло. И ведьма, которая служит Бражнику, ищет для него жертвы и убивает, такая ведьма не заслуживает жизни, потому что сама посягает на чужую, ей не принадлежащую жизнь. Они оба разрушали гармонию.
- Вы её убили, - тихо произнесла Лара.
Клавдия Артёмовна лишь приоткрыла губы. Неуклюже повернулась, сухой рукой взяла спрятанную в углу трость и с трудом встала с кресла. Плед упал, обнажая кривые ноги в сползших чулках. Лара отвела взгляд. Клавдия Артёмовна клюкой застучала к выходу из комнаты. В дверях ведьма обернулась, посмотрела на Лару, и странная улыбка тронула её лицо.
- И помни, если я однажды пойму, что ты не в состоянии справиться с Бражником внутри, то убью вас обоих. Да, и если тебе интересно, то у беременной женщины всё хорошо. Ты разорвала её связь с Бражником и спасла ей жизнь.
Клавдия Артёмовна ушла.
Лара задремала в подушках.
Приятное тепло разливалось по телу. Хотелось наслаждения. Хотелось чужой плоти, такой тёплой, такой сладостной, такой... живой.
Лара встала с дивана. Тело больше не болело от ушибов. Тело болело от жажды.
На кухне Клавдия Артёмовна загромыхала посудой.
Лара медленно пошла к ней.