Лара тоже посмотрела на звёзды. В городе она никогда не смотрела в небо. А ведь оно такое... всепоглощающее, вмещающее и радость, и грусть, и все воспоминания, всё прошедшее и грядущее.
И теперь Лара вдруг вспомнила другую звёздную ночь, и гладь озера, и белый смех, и отблески костра. На горизонте, по безграничному небу летал филин, крылом задевая лесную дымку. Водомерки тихо бежали на середину озера, едва касаясь воды. И мир был огромен, просторен. И, стоя в центре мира, вбирая мир в себя, время и пространство - воспоминание вновь куда-то провалилось. Ларе показалось, что у неё болит голова, но она не была в этом уверена.
- Отпустите Ленку. Отпустите мою сестру, - тиха сказала Лара.
Василиса Романовна курила - незаметно она уже успела зажечь сигарету, - дым поднимался петлями, растворялся в черноте. Выбросив на ступеньку ещё дымящийся окурок, она сказала:
- Твоя сестра с рождения принадлежала Бражнику. И не мне её отпускать. Я всего лишь старая знахарка. По чуть-чуть ему помогаю.
Лара встрепенулась. Бражнику?
«Мотылёк и череп... Разве я не просто с колдуном-оборотнем имею дело?» - неприятный треск в голове, будто из мешка с зерном что-то рвётся наружу, а мешок уже завязан, а что-то рвётся, мечется внутри, швы трещат.
- Отпустите её.
- А если нет? Что ты сделаешь? - Василиса Романовна, медленно чиркнув спичкой о коробок, закурила ещё сигарету. - Бражник живёт здесь уже давно. И твоя сестра не первая его жертва.
Треск в голове усилился. Лара сморщилась от боли и обхватила голову руками.
- Ты - слабая, - сказала Василиса Романовна. - Слабая и глупая.
Лара вскочила и бросилась прочь.
Тук-тук-тук. В голове били молоточком по наковальне.
«От неё я ничего не добьюсь. Она не скажет, не знает... Я не понимаю, не понимаю. Бражник... Уже слышала... Когда... Звёздная ночь... Запах... Чем-то пахло...».
Лара сошла с дороги и села под раскидистой черноплодкой. Поджала колени к груди, сильнее вцепилась руками в волосы. Зажмурила глаза. В голове ещё трещало.
«Бражник... Где-то же он прячется. А потом? Как я справлюсь... с ним? Позвонить Клавдии... Артёмовне... Она ведь знала. Зачем отправила меня? Почему Ленка? Свет от звёзд слишком яркий, глаза болят...»
Из леса тихо полз шёпот. Мягкий. Ласкал, манил, звал. Лара поднялась и засеменила по скошенной траве, затем по мостику перешла канаву, и вот - голова вдруг стала лёгкой, шум стих - Лара уже на поляне заячьей капусты скованными неуверенными движениями сбрасывает одежду.
Тело покрывается мурашками. Кажется, щекотно, жук или комар ползёт по бедру. Нет. Не ползёт, это тень, это Лара прикасается к себе руками.
- Что я делаю? Почему я тут? - шепчет. А ты не шепчи. Ты не думай. Ты отдайся мне. Позволь стихии вобрать тебя. О, тебе будет хорошо, тепло, жарко, нежно, мягко, просто позволь.
По руки - её или тени - ласкают грудь, спускаются ниже. Холодно или тепло? Холодно или тепло? К уху что-то прикасается. К спине. Тень обнимает, её дыхание, дышит в шею, отбрасывает волосы, прикасается невесомо, незримо. Вот они уже опустились на землю. В изнеможении Лара откинула голову и вдруг открыла глаза, а там - звёзды, яркие, маленькие точечки, горящие безликим светом, точечки, которые видели, видят и будут видеть прошлый, настоящий и завтрашний день.
Прошедшее, грядущее, как гладь озера. Вода всё впитывает, и время, и пространство. Небо - отражение озера. Водомерки - звёзды. Растворяясь, становишься частью времени, той сути, где в гармонии пребывает всё, прошедшее, настоящее, грядущее. И там всегда водомерка ведёт тебя на ту сторону реки, ещё не повела и уже отвела. Растворяясь, видишь и утро, и вечерний сумрак. И ты больше не ты, ты часть мира, часть гармонии, часть звёзд, часть воды. Ты - и водомерка, и филин, и соседский кот, и поющий кузнечик. И все времена, и все пространства едины для тебя, все в тебе, и ты во всех.
Звёздной ночью Клавдия Артёмовна говорила:
«Зло внутри нас. Мы называем его злом, хотя по сути - это древняя стихия, необузданная, алчная. Часть гармонии, нарушающая её, буря, без которой невозможна тишина ... В тебе, Лара, есть эта стихия. Ты должна подчинить её».
- Нет! - закричала Лара, разрывая сладостные объятия тени. Бражник метнулся прочь.
Бежать.
Босыми ногами по лесному сору, по холодной стылой земле, по мокрым болотистым мхам, по колким иголкам, через жгучие заросли крапивы.