После смерти матери перечить владыке Ада было попросту страшно. А потому, собрав все свои волю и страх в кулак, он вздохнул и сформировал огненный шар в ладони. Исходя из возраста и слабо натренированного дара, он был небольшого размера, но этого было достаточно, чтобы заставить девушку медленно тлеть.
Сомнения одолевали всё больше с каждой секундой, но когда грубая тяжёлая ладонь отца легла ему на плечо, то и с этим пришлось побороться. Однако, одной силы не хватало, поскольку истинного желания убивать у мальчика попросту не было. И когда огонь достиг своей цели, то едва ли успел распространиться по одежде и тут же потух.
Сатана на это лишь недовольно рыкнул, в мгновение сжигая невинную душу и оставляя лишь горстку пепла в назидание.
Слёзы безостановочно текли по нежной коже, а чувство сожаления поглотило Люцифера настолько сильно, что даже ноги стали дрожать. Заметив это, отец злобно усмехнулся, тут же приподнимая за ворот одежды и отшвыривая мальчика в сторону.
— Ничтожество! Такой же жалкий, как и твоя мать! — он бросался едкими словами с озлобленной улыбкой, наслаждаясь мучениями сына.
— Прошу тебя, отец. Не надо… — он шептал это так, словно начиная молиться.
— Как смеешь ты, сын Сатаны, будущий правитель Ада, просить меня о пощаде?! — мужчина проревел это, стискивая в ярости кулаки и тут же нападая на хрупкое дрожащее тельце, нанося один удар за другим.
Он оставлял раны по всему телу, даже не переживая о синяках, ведь знал, что регенерация сможет справиться с этим. А потому издевался над сыном, как того желала его чёрствая душа.
— Твоя мать была ничтожной дьяволицей. Как я мог думать, что от неё родится достойный наследник? Ты — разочарование нашего рода, Люцифер, — зло выплюнул Сатана, наконец отходя от едва дышащего мальчика.
— Но я никогда не буду похож на тебя, — с губ стекала тёплая струйка крови, которая смешивалась со слюной, а по рецепторам бил ужасный привкус железа.
Обида, злость на отца и непрошедшая боль от потери матери смешались воедино, вынуждая столь юного мальчишку защищать свою честь перед отцом. Это был не первый раз, когда он получал от правителя оплеуху, но первый, когда тот перешёл на столь длительное избиение. Больше Сатану никто не сдерживал, а потому руки его были развязаны.
— Пошёл прочь, ублюдок. Не испытывай моё терпение! — рявкнул, вынуждая вновь сжаться и задрожать, а затем щелчком переместил Люцифера в его спальню.
В тот день он едва ли не сломал ему ребро и точно изувечил нос, оставив в памяти болезненные воспоминания и подарив бесценный опыт о том, как быстро регенерация спрячет этот кошмар от сторонних лиц.
Веки опустились, погружая меня в полную темноту и вытаскивая из гнетущих реалий детства. Возвращаться туда было чем-то страшным и постыдным прежде, однако сейчас я испытывал облегчение. Давно пора было заглянуть в ту часть моего взросления, чтобы осознать.
Я больше не тот маленький мальчик, что позволял творить с собой подобное.
Стоило мне принять эту мысль, как перед взором предстал столь пугающий образ.
— Мне от тебя даже здесь не отделаться? — огрызнулся, возвышаясь над образом отца в полный рост.
— Ты злишься на меня, понимаю, — спокойно ответил мужчина, не отводя от меня изучающих глаз.
— Да ну? Неужели решил раскаяться? — я хмыкнул, борясь с собственным пониманием того, что это лишь игры разума.
— Я только образ в твоей голове, не забывай. Сейчас ты видишь и слышишь то, что сам хотел бы, — он пожал плечами, подходя ближе.
— Я задам всего один вопрос. Почему? — мой голос был хриплым, но не терял своей твёрдости.
— Я никогда не говорил тебе, но я любил твою мать. По-своему, но любил. Ты напоминал мне её. Однако с годами чувства к Лилит остыли, а покои и вовсе стали часто посещать другие дьяволицы… — на миг повисла тишина, которую я поспешил разбавить.
— Ты сам обрёк её на гибель, — хмуро подметил, а по телу образа словно дрожь пробежала.
— Верно. И мне искренне жаль, что так вышло, Люцифер. Взрослея, ты стал напоминать меня. Такой же упёртый, замкнутый и такой же отважный. Я не буду скрывать, что с возрастом стал одержим троном лишь сильнее. Я сожалею , — с нажимом произнёс Сатана, а мои глаза вспыхнули яростью.
— Лжёшь! — выкрикнул, срываясь с места и сокращая то минимальное расстояние, что нас разделяло.
Я было занёс кулак над головой мужчины, но в тот же миг меня настигла блаженная мысль, что тут же сорвалась с губ.
— Но ты всего лишь образ. И ты больше не имеешь надо мной власти. Я не нуждаюсь в твоём одобрении, отец, — ярость испарилась вместе с болью, покинув меня в ту же секунду, как я произнёс эти слова.