Мечты о так и не случившейся жизни влекли меня, я не замечал того, как настоящее проходило мимо. Принимались решения и совершались поступки просто по накатанной или “для галочки”. Жизнь ли это?
Сколько лет я выбивался из сил на автопилоте “там”, просто потому, что “так надо” и “по другому не получалось”, а, попав сюда, продолжил жить подобным образом. Даже тогда, когда мог оглядеться и начать искать что-то своё. Но упорно продолжал мечтать несбыточном и не знал куда себя деть в реальности. Отметая мысль о самоубийстве, всё равно искал смерти, даже сам себе в этом не признаваясь. И в тоже время хотел жить и цеплялся за любую возможность. Наверное, благодаря этому мои самоубийственные одиночные рейды лишь закаляли, не прикончив.
Наконец-то с утолив голод как обычный, так и споровой, я вышел из квартиры и отправился в сторону дома, бывшего так похожим на мой родной. Хотелось увидеть его напоследок и что-то для себя решить окончательно.
Снаружи было также пусто и тихо. Я шел как на казнь, внутри что-то этому сопротивлялось. Казалось что всё окружающее, такое знакомое и одновременно такое чужое, смотрело на меня с немым укором. Почему так? Самому было неясно. Так отражались мои мысли, внутри что-то отмирало.
По дому погулял ветер, разнес по кухне салфетки и содержимое пепельницы, скинул фотографию оставленную мною на столе. Я вернул фотку на холодильник, и в очередной раз осмотрелся. Снова взгляд падал на знакомые вещи поднимая уже забытые воспоминания. Поднимая, прощаясь и отправляя обратно в глубины души, где их ждало забвение. Жить дальше опираясь на них я не мог. В зале на книжном шкафу я нашел старый фотоальбом, с ним ушел на кухню. Закурив я стал перелистывать страницы с конца альбома, постепенно забираясь глубже в воспоминания. Я смотрел на лица тех, любовь к кому пронёс сквозь долгие годы. Но не мог себе врать, осознавая что на фотографиях те лица, но не те люди. И даже не я. Долистав почти до начала, я достал одну фотографию и посмотрел на обратную сторону.
Этого мне хватило, чтобы встать и пойти прочь уже окончательно и нисколько не сомневаясь. Ключи так и остались в кармане со вчерашнего дня. Закрыв дом я выкинул их во двор и ушел больше не оборачиваясь. Предстояло переосмыслить произошедшее в эти два дня, но это потом. Меня ждала куча насущных дел.
Альбом так и остался лежать открытым на кухне. Рядом с ним осталась фотография на обратной стороне которой было написано почерком неотличимым от моего: Анечке год и семь месяцев.
Глава 16.
Часть пути которую можно было преодолеть на транспорте закончилась. Тут мне пришлось расстаться с внедорожником, на котором я проехал предыдущую сотню километров. Асфальтированная дорога состыковалась со звериной тропой уходившей в горы.
В Улье невозможно проложить какую-либо дорогу. Постоянные перезагрузки сведут на нет все усилия. Дороги Улей создает сам причудливо стыкуя кластеры. Дальнейшая тропа вела меня через горы в соседний регион. И это была единственная нормальная дорога туда. Все остальные тропы упирались или в глухие скалы или по пути были дикие перепады высот, порой до километра. Часто при перезагрузках происходили обвалы. Кое-где тропы были наглухо перекрыты чернотой, что делало горный массив разделяющий регионы практически непроходимым. Да и пеший перевал на Западе не был особо используемой дорогой.
Торопиться было некуда, и я поймал себя на том, что радуюсь этому. Впереди меня ожидали километры пути, на котором почти не будет зараженных. Пусть и не лишенных своих опасностей.
Огнестрельное оружие, за исключением пистолета, в разобранном виде отправилось на дно рюкзака. К автомату почти не осталось патронов, а пользоваться Барретом там, где от громких звуков могут сойти лавины или посыпаться камни, равносильно самоубийству. Горы стрельбы не любят. Так что дальше мне предстояло двигаться с арбалетом наперевес. К поясу прицепил клюв и дополнительный нож.
Рюкзак с кучей всего необходимого для подобного перехода весил почти сотню килограмм. Но без всего того, что обычно распределяется между группой людей, дорога могла стать непреодолимой.
Идти сперва было тяжеловато, но вскоре я привык. Только приходилось постоянно что-то жевать в дороге, так организм адаптировался к возросшей нагрузке. Хотя когда я прошел километров пять, необходимость в этом отпала.