— Однажды, детка, я вложу в твои руки заряженный пистолет, но не раньше, чем ты поправишься и будешь готова.
— Может, я уже готова, — срывается с ее губ, скрытый смысл разжигает кровь, которая пульсирует в моих венах.
Держа пистолет в одной руке, поднимаю другую и осторожно обхватываю ее горло, заставляя ее голову откинуться на мое плечо.
— Будь осторожна с тем, что вылетает с твоего хорошенького ротика, Алиса. Здесь только ты и я. На этот раз рядом нет никого, кто мог бы тебя спасти от меня.
Быстрые, неглубокие вдохи вырываются из ее слегка приоткрытых губ.
— Что, если я не хочу, чтобы меня от тебя спасали?
— Что, если ты не готова для меня?
Это мой самый большой страх — взять ее слишком рано и все испортить.
— А что, если готова? — парирует она, несмотря на то, что нервозность приглушает голос.
Из моей груди вырывается полусмешок, полустон.
— Проклятье, Страна Чудес, ты сейчас ужасно храбрая.
— На самом деле, я в ужасе, — тихо признается она. — Но это не меняет того, чего я хочу.
— Да? И чего же ты хочешь, Алиса, хммм? Ты вообще знаешь?
Ее ответ либо создаст, либо разрушит этот момент.
— Не совсем, но я знаю, что мне нравится быть рядом с тобой. Мне... мне нравится то, что я чувствую, когда я с тобой.
Признание заставляет меня притянуть ее ближе, каждая частичка моего тела жаждет прикоснуться к ней.
— И что же ты чувствуешь, когда ты со мной?
— Тепло, — признается она. — Мне всегда тепло, когда ты рядом, и холодно, когда тебя нет.
Эти слова потрясают меня до глубины души.
— И еще я чувствую себя в безопасности. Будто, пока я с тобой, никогда не узнаю боли.
Моя челюсть сжимается от уязвимости, сквозящей в ее голосе. Прильнув щекой к ее щеке, впитываю тепло ее кожи.
— Это потому, что со мной ты в безопасности, детка. Я бы никогда никому не позволил причинить тебе боль. Я бы убил любого, кто попытался бы это сделать.
Она глубже расслабляется во мне, ее доверие такое же чистое и невинное, как и она сама.
— Скажи мне, Алиса, что еще ты чувствуешь. — Я хочу знать все. Каждую мысль, каждое желание, каждую потребность, чтобы мог воплотить их все в жизнь.
— То, чего не могу объяснить. Думаю, я никогда раньше не испытывала подобного, — шепчет она, выказывая свою нервозность. — Например, иногда, от того, как ты смотришь на меня, у меня замирает сердце. И когда ты очень близко, как сейчас, мне становится трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы думать. Даже от твоего малейшего прикосновения у меня перехватывает дыхание.
От искренности ее слов мои глаза закрываются.
— Но больше всего, — мягко продолжает она. — Я испытываю эти чувства, которые поглощают каждую часть моего тела, и мне становится...
— Больно? — заканчиваю я за нее.
Прикусив нижнюю губу, она кивает.
— Где? — рычу я.
Тишина захватывает момент, прежде чем Алиса произносит:
— Везде.
Решаю проверить истину ее слов. Подняв пистолет, касаюсь холодным металлом ее шеи сбоку.
Ее резкий вдох пронзает воздух, я веду кончиком ствола по ее горлу, ключице, пока не достигаю декольте сарафана. Пистолет задерживается на выпуклости грудей, они быстро поднимаются и опускаются.
— Здесь?
Шумно сглотнув, она снова кивает.
Опускаю ствол в вырез, скользя сталью по заостренному соску.
— А здесь?
— Да, — выдыхает она, пылкий звук несется прямо к моему члену.
Вынув пистолет, опускаю его к ее ноге, проникаю под подол и медленно веду холодным металлом по внутренней стороне ее обнаженного бедра.
Ее тело напрягается, но у нее нет времени подумать об этом, так как ствол соприкасается с нежным местечком между ее ног.
— О, боже! — горячий крик срывается с ее губ в тот же момент, когда ее колени подгибаются.
Моя рука сжимается вокруг ее талии, удерживая ее в вертикальном положении.
— Полегче, детка. Я держу тебя. — Вожу стволом по промежности ее трусиков взад и вперед с сильным нажимом. — Чего бы я только не отдал, чтобы трахнуть тебя сейчас этим пистолетом, но я ни за что не позволю обычному предмету проникнуть в то, что принадлежит мне.
— Брэкстен. — Мое имя вырывается из нее с нуждающимся стоном, к которому примешивается намек на замешательство.
— Я могу унять эту боль, Алиса. Сделать тебе хорошо. Ты хочешь этого?
Ее ответ — обжигающее мяуканье, она извивается в моих объятиях, ища трения, которого инстинктивно жаждет ее тело.
— Скажи мне, — рычу я. — Мне нужны слова.
— Я хочу этого, — выдыхает она, тяжело дыша. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.
Выронив пистолет, словно он раскалился после стрельбы, позволяю ему с грохотом упасть на пол, прежде чем развернуть к себе Алису.
Наши взгляды встречаются на мгновение, а потом я заявляю свои гребаные права, беря то, что хотел с тех пор, как она посмотрела на меня на том поле несколько недель назад — избитая, беспомощная и такая чертовски красивая, что это изменило само мое существование.
Столкновение подобно удару молнии в землю у моих ног.
Я поглощаю ее «ох», а она мой стон, звуки соединяются, создавая лучшую гребаную симфонию, которая когда-либо достигала моих ушей. Как раз в тот момент, когда я думаю, что лучше уже быть не может, мой язык проскальзывает между ее губ, и жизнь меняется. Ее вкус подобен лаве, испепеляющей меня до самых глубин моей черной души, навсегда связывающей наши судьбы.
— Бл*ть, Страна Чудес, — бормочу я в ее податливые губы. — Ты на вкус как гребаный динамит, детка.
Постанывая, она обвивает руками мою шею, пытаясь стать как можно ближе, следовать движениям моего языка.
Мои руки опускаются к ее заднице, обхватывая упругую плоть, и я поднимаю ее вверх. Ее ноги обвивают мою талию, когда я веду нас к дивану в центре сарая, и усаживаю ее на себя.
Она набирает полные легкие воздуха, пока мои губы движутся вниз по обнаженной коже ее горла, облизывая, пробуя на вкус и покусывая, в попытке утолить ненасытный голод, терзающий меня изнутри.
Мои губы следуют за руками, когда я спускаю с плеч бретельки сарафана, обнажая белый кружевной бюстгальтер. Откинувшись назад, разглядываю ее и стону. Кожа гладкая и кремовая, а маленькие розовые бутоны прижимаются к кружеву, просто умоляя, чтобы к ним прикоснулись.
Смотрю вверх, наши взгляды встречаются. В кристально-голубых глазах бушуют желание и изумление, но так же и невинность.
Подняв руку, обхватываю пылающую щечку.
— Мы не будем торопиться. Я позабочусь о тебе, сделаю приятно. Но дальше этого мы заходить не будем, хорошо?
Милое выражение смягчает ее лицо. Она обхватывает мое запястье и льнет щекой к моей ладони.
— Я так рада, что ты меня нашел.
Искренние слова захлестывают меня, как приливная волна, погружая в море, из которого я никогда не захочу выплыть.
— Я тоже, детка, — отвечаю хрипло. — Больше, чем ты думаешь.
Обхватываю ее за шею, притягивая к себе, во второй раз беря то, без чего больше никогда не смогу жить.
То, что я теперь называю своим.
Через несколько секунд она тает рядом со мной, с каждым движением моего языка остатки ее сдержанности исчезают окончательно. Поэтому я дотягиваюсь до застежки лифчика и расстегиваю ее, полностью освобождая эту прекрасную плоть.
От открывшегося вида из моего горла рвется рычание.
— Посмотри, какая ты чертовски красивая. — Обхватываю ее теплую кожу, и острые маленькие пики царапают мои ладони.
С резким стоном Алиса откидывает голову, выгибает спину и еще теснее прижимается к моим ладоням.