«Я не хотел тебя обидеть», - сказал он, подняв ладони. – «Я просто поправляю твой удар. Ты видишь лезвие здесь? Ты должна немножко его повернуть, иначе оно будет тупым».
Диердре посмотрела на него, перевернула и снова ударила, образовав искры. Она не поблагодарили его и даже не взглянула снова.
Желая больше узнать о ней, установить связь, Алек не сдавался. Он сел рядом с ней с намерением предпринять еще одну попытку.
«Ты отлично справляешься», - сказал он. – «Лучше, чем большинство молодых людей здесь».
Диердре не подняла голову, ее глаза сердито сосредоточились над мечом под ней.
Алек не думал, что она ответит, но девушка, в конце концов, заговорила:
«Это легко, когда у тебя есть дело», - ответила она.
Алек спрашивал себя о глубинах того, через что она прошла.
«И какое же у тебя дело?» - спросил он.
«Убить их всех».
Алек понимал, но вместе с тем его поразила глубина ее гнева.
«Я восхищаюсь тем, как ты выступила в защиту наших людей в гавани», - сказал он.
«Я сделала это не для них», - ответила Диердре серьезным голосом. – «А для себя».
«Пусть даже так», - настаивал Алек. – «Но твоя храбрость придала храбрости нашему городу».
Диердре продолжала стучать молотом, не глядя на него.
«Я бы с радостью умерла перед тем, как они взяли меня», - ответила он. – «Это не была уловка».
«Я в этом не сомневаюсь», - сказал Алек. – «Я вижу это по твоим глазам».
Диердре по-прежнему игнорировала его и он начал осознавать, что не нравится ей. Диердре так долго молчала, что он уже собирался сдаться и уйти, когда она вдруг заговорила снова.
«Я восхищаюсь тем, что ты сделал», - ответила девушка. – «С цепью и шипами. Это было отлично для нашего города».
Алек улыбнулся, у него участилось сердцебиение от того, что она им заинтересовалась.
«Ничто не доставляло мне большего удовольствия», - ответил он.
Диердре повернулась и впервые посмотрела на него. Казалось, что она немного смягчилась.
«Откуда ты?»
Алек медлил с ответом, отведя глаза в сторону, вдруг ощутив острую тоску по дому, не зная, как ответить.
«Теперь я отсюда», - сказал он.
Диердре пристально смотрела на него так, что казалось, ей впервые стало интересно.
«А раньше?» - спросила она.
«Из небольшой деревни», - ответил Алек, не в силах замаскировать свое раскаяние. – «Я уверен, что ты никогда о ней не слышала. А теперь ее больше нет».
Казалось, Диердре почувствовала что-то и спросила:
«А твоя семья?»
Алек медленно покачал головой, сражаясь со слезами, и впервые на лице Диердре появилось сострадание.
«Мне жаль», - наконец, сказала она.
Между ними повисло долгое молчание. Каждый из них понимал другого.
«А ты?» - спросил Алек. – «Откуда ты?»
«Я местная».
«Ур?» - удивился молодой человек.
Диердре кивнула.
«Пока мой отец не отдал меня. Меня увезли пандезианцы, но я вернулась назад».
«Вернулась?» - переспросил потрясенный Алек, его благоговение усиливалось. – «Если тебе удалось сбежать от пандезианцев, подозреваю, это было нечто больше, чем простое возвращение».
Алек почувствовал, как его сострадание по отношению к этой девушке усиливается, когда он начал осознавать, через что она прошла. В его голове проносилось так много вопросов, но он хранил молчание, не желая совать нос не в свое дело. Он не знал, что сказать.
«Что ж, все это уже позади, не так ли?» - произнес он.
«В некотором смысле», - ответила Диердре, вернувшись к своей работе.
Алек наблюдал за тем, как она стучит по мечу, не зная, что ей сказать. В конце концов, он ощущал ту же трагедию, что и она, и не знал, что сказать даже самому себе.
«Мы не можем это исправить», - признал он, задумавшись. – «Но, может быть, мы можем изменить будущее».
«Я изменю будущее», - ответила Диердре и Алек удивился свирепой решимости в ее голосе. – «Я убью каждого из них».
«Я в этом не сомневаюсь», - ответил он. – «Но спрашивала ли ты себя, что будет потом, после того, как ты всех убьешь?»
Этот вопрос мучил и его самого. Алек продолжал спрашивать себя: что будет после того, как они всех их убьют? Это никогда не вернет его семью. Перестанет ли он когда-нибудь страдать?»
«Ты думаешь, это уймет боль?» - спросил Алек.
Диердре покачала головой.
«Нет», - ответила он. – «Но, возможно, если я смогу достаточно изменить будущее, это может помочь прошлому. Это не заставит его исчезнуть, но, может быть, это... превратит его во что-то другое.