Со стороны сидений недовольно ворчит разбуженная Муха. Охранница, блин, дрыхнет так, что пожарным завидно.
Что–то твердое давит на печень. Нашариваю рукой голую детскую пятку, и аккуратно отодвигаю от себя.
Баю–баюшки–баю. Что же меня подняли в такую рань?
Бр–р, еще и зябко, как на исторической Родине.
Рассвет еще никак не обозначил своего прихода. Вокруг еще голимая ночь, без намёка на рассвет.
— Радость моя, что стряслось?
— Туман.
Туман?
Туман.
Туман!!!
Вот это фарт. Да это же просто дар божий.
Вчера вечером конвой остановился на ночлег, прямо на дороге. Можно было продолжать движение еще минут пятнадцать–двадцать. Но больно уж место попалось подходящее. Дорога нырнула во впадину, скрыв конвой от излишне любопытных глаз.
До вырастающих на юге холмов еще вполне приличное расстояние, в сумерках проход колонны не разглядишь даже в оптику. Скалистые горы на востоке едва различимы на горизонте. К тому же где–то у гор течет местная Москва–река.
Так что со стороны гор я пока неприятностей не жду.
Исходя из сложившейся обстановки, я принял смелое — командирское решение ночевать здесь, дабы начать движение колонны еще до рассвета. Максимально используя рассветные сумерки.
А дальше все решит удача и средняя скорость. Если день пройдет без приключений, вечером мы проедем переправу, а ночевать будем на дальнем блокпосту Демидовска.
Ох, и нажрусь же я. В дымину, в ласкуты, в хлам, так чтобы утром было стыдно смотреть в глаза Ким, детям и Мухе.
Тем временем мне в руки впихнули чашку кофе и тарелку с кашей.
— Огонь разводили?! Я же предупреждал………..
— Нет, на примусе в кунге готовили, — успокоила меня Ким.
А в голосе нотки обиды.
На обиженных воду возят, в некоторых местах делают и вещи похуже. Значительно хуже.
— Молодцы. За проявленную смекалку, от лица командования, выражаю личному составу благодарность.
В качестве дополнительного поощрения притягиваю Ким к себе и целую в макушку.
Ночь. Туман. Видимость околонулевая. Большую часть пути я сижу на бронированном капоте шуша. Меньшую часть, в свете фар бегу перед броней в стиле командира САУ младшего лейтенанта Саши Малешкина, из замечательного фильма «На войне, как на войне».
Не слишком–то и молодой командир рысит в арьергарде.
При этом раз в пятнадцать, двадцать минут. Останавливаю колонну и бегу вдоль нее, проверяя, не отстал ли кто.
Как ни странно, никто не отстал. Средняя скорость колонны восемнадцать километров в час, а последний час выдали почти двадцать пять верст в час. За три часа это больше полсотни км. Я доволен результатом.
Светает. Видимость улучшилась до сотни метров.
Рельеф выровнялся. Скудную саванну сменила еще более скудная на растительность полупустыня. Тощие, высоченные кактусы. Невысокие — по пояс, не менее колючие, чем кактусы, кустарники. Растущая отдельными пучками жесткая трава. Немного скрашивают пейзаж редкие россыпи жёлтых и голубых цветов.
На ровной, как стол, широченной долине, между западным склоном Скалистых гор и тянущейся на юг гряды высоких, практически лишенных растительности, холмов, днем мы будем видны километров за десять.
С оптикой так и пятнадцать.
С хорошей оптикой — даже и думать не хочется.
Поэтому я выжимаю максимум из людей и техники.
Между ушей набатом тикает чуйка на неприятности. А чуйке я привык доверять. В этом вопросе лучше переспать, чем недоесть.
Рассвет неумолимо накатывает с востока, еще час и от тумана не останется и следа. Поэтому скорость, скорость, скорость.
Благо твердый каменистый грунт и ровная, как стол, местность дает разогнаться, километров до тридцати пяти в час. Выше никак, катер на прицепе начинят мотать по дороге, как при пятибалльном шторме.
— Тпру–у–у. Приехали. Привал десять минут. Экипажу покинуть машину и оправится. Алис, и кофе свежего забадяжьте. Есть у меня чувство, сегодня эта наша основная еда.
Упрашивать дважды никого не приходится. Алиса, дети, Муха с радостью вылезают размяться.
А у меня своя разминка. Героическим усилием забарывая боль в гудящих от беготни ногах, быстрым шагом иду вдоль колонны, проверяя состояние машин и водителей.
По большому счету я удовлетворён результатом. Самое старое звено нашей цепи — Степаныч, пока держится бодрячком. Ленка вообще за рулем не сидела. За остальных я спокоен.
Техника тоже не подвела. Словно прочувствовав всю серьезность текущего момента, даже Ленкин недоджип не выказывает желания ломаться.