— Понятно, — Дядя Саша тут же закидывает в пасть кусочек на пробу.
Судя по выражению лица, пеммикан явного отторжения у него не вызвал.
Осмотрев пикап, не нахожу ни местной валюты ни драг металлов.
Зато нахожу еще одни очки. Копию тех, что я забрал с трупа атаманши.
Мискас говорил, что у Марка были деньги.
Либо мы их не нашли, либо они уехали в сбежавшем багги.
Либо никаких денег вообще не было.
Прибалт — красавчик, и смылся вовремя. И деньги унес, как минимум те, что выпотрошили из нашего конвоя. И с любителем пнуть ближнего своего под зад посчитался.
Мысленно я ему аплодирую.
Встречу пристрелю.
Но сперва спрошу про деньги.
Дальше не помню, отключился.
Мне синился сон, про кристально чистые лесные озера, родники с вкуснейшей водой, холодной настолько, что он нее ломит зубы. Про затяжной осенний дождь, крупными каплями стекающий по лицу.
— А давай дохлую змеюку туда сунем. Папка проснется, сунет руку……., — шепчет детский голосок.
— Давай лучше пауку лапы оборвем, — не соглашается другой голосок.
— Да ну, утонет еще, — с мальчишеским максимализмом напирает первый голос.
— Я вот кому–то змеюку в штаны засну. А кому–то паука с оборванными лапами, — сон не хочет уходить, хочется обратно под крупный осенний дождь.
Но змеюка, пусть и дохлая. Или паук, а они тут бывают размером с ладонь.
Эти сунут, с них станется.
Усилием воли разлепляю глаза.
Папка злой и не выспавшийся.
От счаз кто–то огребет!
Обнаруживаю себя в положении сидя, прижавшись спиной к зубастому колесу шуша. Тело затекло, но в голове слегка прояснилось. Слева от меня на траве отдыхает СВД и найденный в башенке автомат. Справа верно сопит Муха.
А прямо предо мной ведро холодной воды, в котором плавает две бутылки зеленого стекла.
А я точно проснулся?
Судя по ехидным детским мордочкам — точно.
Это дети на меня из ведра водой брызгали, а я думал, мне дождь снится.
Выловив из ведра холодную бутылку, сочно вскрываю пробку и присасываюсь к горлышку.
Весь негатив улетучивается без следа.
— Спасибо вам, спасли папку.
— Это Ким придумала. Она умная, — шмыгнув носом, заявляет сына.
— И красивая, — вставляет свое мнение дочка.
— Да я, в общем–то, в курсе.
Еще бы погрызть чего?
— Долго я дрых?
— Три часа, — Ким присаживается рядом со мной, скрестив ноги по–турецки. В ладонях у нее тонко наструганные ломтики вяленого мяса.
Самое оно к пиву.
Вылавливаю из ведра вторую бутылку.
— Будешь?
— Нет, — отмахивается от моего предложения Ким, и бутылка ныряет обратно в ведро.
— Что тут было пока я дрых?
— Доктор перебрался на нашу половину. Олег было начал бузить, но Ольга быстро его застроила. Еще с той стороны приходили. Требовали вернуть им оружие. Но Дядя Саша иностранных языков не знает, и ходоки ушли ни с чем. Думаю, они еще придут, только все вместе.
— А откуда ты знаешь, что Доктор — доктор?
— От них, — Алиса кивнула на детей. — А что не так с Доктором, раз Олег так возбудился.
— Так, малышня, пиво должно быть холодным. А вода в ведре уже теплая, — забрав последнюю бутылку из ведра, командую. — Марш воду менять.
Мелкие жалобно посмотрели на Ким ища поддержки.
Но, обломались и, ухватив вдвоем ведро, пошли менять воду.
— Доктор большой поклонник крепкой мужской дружбы. Пидорас, если по простому. А на зоне общение с подобными людьми чревато самыми печальными последствиями. Вот Олег и бычит.
— Мы не на зоне.
— Эт, точно. Мы в куда большей заднице. На этом с происшествиями все?
— Ленка — сука.
В чем конкретно это выражается, Ким договорить не успела. Вернулись дети с ведром воды.
— Кстати. Это тебе, — протягиваю Ким найденный автомат. — Какой–то клон «МП 5»*.
* девайс называется НК 94, но ГГ этого не знает.
Калибр 9 мм. Боеприпас — очень распространенный парабелумовский патрон. Отдача должна быть мягкая, не в пример Калашу. Тебе в самый раз будет. Только оптику я сниму и надо у вождя запасной магазин притиснуть, а то надорвется столько железа таскать.
Алиса забирает ствол, но как–то без фанатизма.
Нормальный мужик сразу же отсоединил бы магазин, проверил наличие патронов. Приложил автомат к плечу, пощелкал предохранителем.
А тут.
Дали железяку, будем таскать.
Все бабы одинаковы и с этим ничегошеньки не поделать.