Что за ерунда? Какой еще шлем?
Дернул за шишак, пытаясь снять, но добился лишь того, что в подбородок врезался ремешок застежки.
— Вот они! Представители Дома Ланкастеров! Презренного рода, который будет навсегда вычеркнут из анналов истории и предан забвению, как только последний из них падет на песок Коллизеума! — перекрыл общий шум громкий мужской голос. — Граждане Венца Тысячи Солнц! Встречайте приговоренных! Ave, Imperator! Morituri te salutan!
Раздался противнющий скрип, и тяжелая решетка медленно поползла вверх.
Стоп! Стоп! Я не понял…
— Шагай вперед! — в поясницу уперлось что-то твердое. — Вы же прославиться хотели? За свободу, типа, сражались?
Хохот нескольких голосов прозвучал позади меня в поддержку говорящего. Оратору понравилось, и он продолжил все так же насмешливо.
— Ну! Чего застыли, гражданин герцог? Идите. Они обе тебя ждут… Свобода выбора… Сдохнуть или убить последних друзей. Ну, и слава, само собой. В зависимости от выбора. Умри красиво, и тебя запомнят… до следующих Игр! Только щит не забудь…
Все еще пребывая в полном недоумении, я даже отвечать остряку не стал. Да и не задело меня из сказанного ничего, кроме обращения. По-всякому меня называли, обзывали. От уменьшительного и ласкательного до нарочито оскорбительного… Но герцогом — ни разу. А что это значит? В совокупности с наручами и шлемом? Ой, ничего хорошего! Допрыгался… Вернее, довыеживался. И теперь придется отвечать за базар…
Уж не знаю, кто там подсуетился, но мое бахвальство, похоже, было услышано, и тот, кому подобное по силам, решил меня примерно… Стоп, а почему, собственно, сразу «наказать»? Я же сам хотел в будущее… Завоевывать Галактики и брать на абордаж звездолеты…А что оно начинается не на борту межзвездного крейсера, а на песке амфитеатра — это уже частности. Зато с благородством не поскупились. Бонус… Герцог, он и в Африке герцог. Не какой-нибудь Печкин-Лавочкин.
Обдумывая все это, я подхватил, прислоненный к стене большой ростовой щит и, машинально переставляя ноги, даже не заметил как вышел на арену. И тут же был оглушен свистом и ревом трибун.
— Дамы и господа! Перед вами виконт Георг Орест Ланкастер III! Запомните его по белому плюмажу на шлеме и серебристых доспехах. Император милостив и никогда бы не возложил на сына ответственность за прегрешения отца, но это не тот случай. После гибели герцога, Георг не захотел сложить оружие. Виконт надел венец Дома Ланкастеров и возглавил мятеж. Поэтому, сегодня он умрет, в наказание за собственные преступления против Империи и государя Императора.
Трибуны разразились очередными овациями и одобрительным ревом. Публика жаждала крови и, по большому счету, им было плевать, за что и почему на песок арены прольется кровь. Лишь бы побольше…
Ланкастер, значит? Георг Орест… Ладно. Пусть будет. Если что, ник потом и сменить можно. Возьму, более привычный для уха. А это, родовое, оставлю, как пароль для самых близких.
Не слишком прислушиваясь к телеге, которую катил на «меня» распорядитель игр, осмотрел себя.
Гм… Доспех на мне хоть и легкий, но не парадный, боевой. Меч тоже не пластмассовый. Я не спец по холодному оружию, но правильные вещи говорят сами за себя. Даже дилетанту понятно, что не подделка. Вывод? Организаторам боев не интересна быстрая смерть, они хотят насладится зрелищем. Предоставляя мне шанс защищать жизнь всерьез.
С одной стороны — хорошо, а с другой — не совсем. Я же не любимец публики, а жертва. Дичь… Значит, охотники будут еще круче.
Пока я обдумывал этот момент, заскрипело сразу несколько решеток, и трибуны опять засвистели, загалдели, а на арену полетел разный мусор.
Странно. Меня так не приветствовали… Видимо, здесь на генном уровне прописано уважение к аристократии. Убивать можно, унижать — табу. Значит, те трое, что вышли на песок, хоть и из Ланкастеров, но не благородного происхождения.
О верности моего предположения свидетельствовали и их доспехи. Если у меня они от шлема и до поножей, благородного, ярко-серебристого цвета, то латы остальных были пепельно-серыми. Отличались только султаны на шлемах и широкие пояса. Черный, синий и оранжевый.
— Граждане! Ваше негодование и презрение понятны… — опять раздался усиленный динамиками голос распорядителя. — Но не захламляйте арену! Уважайте труд смотрителей! Им еще предстоит убирать ее от трупов…