Он подхватил чемоданы, но было уже поздно, вокруг сомкнулось плотное кольцо. Профессора узнали.
Молоденький телерепортер, едва веря в негаданную удачу, прицелился голубыми линзами:
- Товарищ профессор... Иван Сергеевич, не могли бы вы сказать несколько, слов о конкретной цели... - Он краснел и заикался, но упорно не давал дороги.- О конкретных задачах вашей экспедиции...
Профессор потерянно топтался и оглядывался, но выхода не было, и с каждой секундой кольцо становилось плотнее.
- Но, право, здесь не место... Мы должны попасть на корабль. В официальном сообщении сказано...
- Но, Иван Сергеевич, в официальном сообщении очень расплывато: "Изучение проблемы общения с дельфинами в естественных условиях..." Ходят слухи...
Нина слабо усмехнулась. С этого и надо было начинать - "ходят слухи". Вокруг Панфилова всегда "ходили слухи". Вряд ли официальное сообщение о рядовой экспедиции могло привлечь столько внимания, собрать такую толпу. Тем более, что "дельфинья проблема" давно навязла в зубах. Но если в деле замешан Панфилов - жди чудес...
Панфилова вся планета ласково называла "Пан". Действительно, этот сухонький, деликатно торопливый, ослепительно синеглазый старичок очень походил на доброго духа Природы - покровителя всего живого.
Нина смотрела сзади на узкие плечи, на серый птичий хохолок на затылке и пыталась вслушаться сквозь гул в то, что говорил шеф. Он всегда говорил о работе тихо, словно смущаясь собственных мыслей.
Сколько ему лет? Иногда он отвечает - сто. Иногда-двести. И почему-то на самом деле хочется верить, что он - бессмертный.
Строительство энергопровода Венера - Земля началось за два года до рождения Нины. Долго и придирчиво искали на земле место для будущей приемной станции. И нашли. Очень хорошее место. Удобное. Практичное. Оно удовлетворяло всех - геофизиков, авиаторов, строителей, экономистов. Всех кроме Пана. Потому что гигантская стройка должна была растоптать какой-то хилый лесной массив и замутить какие-то безвестные речки. И Пан восстал. Против всех.
Нина узнала эту историю в четвертом классе. Из учебника. Энергопровод Венера - Земля работал. Он был виден из окна интерната даже днем. Нина смотрела на уходящий в небо зеленовато-голубой шнур и думала о волшебнике, который сотворил чудо. Какое она плохо представляла. Она дышала пряным, бодрящим воздухом, плывущим в распахнутое окно, и никак не могла одолеть последний абзац. Очень скучно начинался он: "Повышение процентного содержания кислорода в атмосфере привело..."
- Простите, но к чему приведет такое общение?
Нина невольно придвинулась ближе. Журналист перестарался. Конечно, по простодушию своему. Но... Лучше бы он помолчал.
Пан медленно закипал. Глаза его налились синим пламенем, тщедушное тело напряглось, как для прыжка, а чемоданы угрожающе двинулись на репортера...
- Н-не знаю... Но я знаю, что общение с вами...
Нина взяла профессора за локоть.
- ...ни к чему не приведет, - докончил Пан и очаровательно улыбнулся. - Прошу вас!
Репортер попятился, и людское кольцо разомкнулось, открыв узкий проход до самого трапа.
Они беспрепятственно преодолели последние десятки метров уже в подъемном лифте. Нина, отдышавшись, сказала:
- Ну что вы, Иван Сергеевич! Сердиться по пустякам... Согласитесь, официальное сообщение действительно... И простое любопытство...
- Любопытство? Нет, Ниночка, он знает, что делает! Он хочет рабства подсознательно, но от этого не легче. Его логика не имеет выхода, кроме понятий господства и подчинения. Главное - что нам за это будет...
- Иван Сергеевич, вы, по-моему, преувеличиваете. Этот журналист наткнулся на вас случайно...
- Журналист? Какой журналист?
Они недоуменно воззрились друг на друга.
- Господи, так вы ничего не знаете! У меня совсем вылетело из головы... Ведь вы только вчера вечером прилетели!
Пан долго шарил по карманам и, наконец, сунул Нине скомканную газету.
- Карагодский! Я говорю о Карагодском! Он дал интервью. Полюбуйтесь!
- "Дельфин на службе у человека... Новое в общении с разумными животными..."
Нина перечитывала короткие строчки интервью, перед глазами мелькало: "Академик Карагодский сказал", "Академик Карагодский считает", "Академик Карагодский уверен", "во имя истинной науки", "с точки зрения здравого смысла", "хозяйственное значение", "верные слуги человека", "сокровища океана", "подводные пастухи, покорные воле наставников"...
Створки лифта разошлись.
- Как всегда чересчур претенциозно, но... Особой крамолы я тут не вижу, Иван Сергеевич. Ведь все так считают!
- Ну от вас, Нина... Вы тоже так считаете?!
- Я? Я как-то не думала. Нет, пожалуй. Но я ведь...
Карагодский стоял у борта, монументальный, в своих неизменных очках, со своей неизменной тростью в монограммах. Он улыбнулся стандартно-благодушной улыбокй, но не подошел.
"Начинается,-подумала Нина.-Андрей как в воду глядел..."
Отправив чемодан в каюту, она повернулась к толпе у причала.
- Ой, Иван Сергеевич, посмотрите! - Нина глазам своим не поверила.
- Что случилось?
- Юрка! Мой Юрка...
- Ну и что?
- Я же оставила его дома! Ну, погоди же... Вот вернусь, я тебе задам!
Юрка был далеко, он не слышал, он только улыбался беззаботно и победно и махал рукой.
- Не волнуйтесь, Нина, Юра уже вполне самостоятельный молодой человек. Приехал провожать свою знаменитую маму.
- Но он же потеряется!
- Не думаю. Ему уже десять лет, если не ошибаюсь, и он не в марсианской пустыне. Ему пора самостоятельно изучать мир.
* * *
А Юрка ничего плохого не делал. Он читал мальчишкам лекцию. Его голос не мог побороть монотонный гул толпы, и добровольные переводчики повторяли Юркины слова тем, кто не расслышал или плохо понимал по-русски:
- Вот эта высокая женщина рядом со старичком - его мама. Она ассистентка профессора Панфилова. Маленький старичок - это и есть профессор Панфилов...
- А кто такой Уисс?
- Уисс - это дельфин, который поведет корабль. Он очень умный.
Взрослые, заинтересованные ребячьей болтовней, придвигались поближе.
- Смотри, мальчик, твоя мама снова вышла на палубу...
- Значит, сейчас выпустят Уисса.
Толпа охнула. В корпусе корабля в сторону моря открылся люк. Прошла томительная секунда. Из черного провала мощным броском вылетела трехметровая торпеда и ушла под воду без единого всплеска.
Мгновенная тишина сковала причал. Слышно было, как лениво бьет о стенку волна. Прошла секунда, две, пять...
- Ушел, - выдохнул кто-то, и этот полувздох, полушепот пронесся по всей площади из конца в конец.
- Уисс!-изо всех сил закричал Юрка.-Уисс!- снова крикнул он, и в голосе его закипало отчаяние.
Словно услышав свое имя, Уисс вынырнул у самой причальной стенки свечой взмыл в воздух метра на два, сделал кульбит и ушел в воду - на этот раз неглубоко. Он кружил рядом с кораблем, то уходя, то возвращаясь словно приглашал белого собрата-гиганта за собой, в налившуюся густойсинью морскую даль.
Нина перевела дыхание. Уисс не ушел. Уисс послушался. Уисс зовет к себе в гости.
Прогремели трапы, прозвучали последние гудки, причал с пестрой толпой поплыл мимо.
Юрка стоял по-прежнему на парапете и опять махал ей рукой.
Она погрозила ему пальцем как можно более строго, но не выдержала, всхлипнула, улыбнулась и опустила руку.
Толпа кипела, в небо летели шары, пугая чаек, а она долго-долго видела за кормой синюю куртку сына и опущенную русую голову...
- Уот из ё нэйм?
- Что? - Юрка поднял глаза и шмыгнул носом.
- Уот из ё нэйм?
Перед ним стоял мальчишка, такой же тощий и длинный, в такой же синей куртке и с такими же белобрысыми вихрами. Только нос был смешно вздернут, а на загорелой физиономии выступала целая россыпь непобедимых веснушек. Мальчишка улыбался открыто и сочувственно.