– …и скрасить мое одиночество. Скажем, до утра.
«Ну вот! Так бы сразу и говорил!»
– Господин, хочет купить себе общество?
– Господин уже купил! – гордо заявил он и ухватил ее за податливое бедро. – Пойдем, милашка.
Илама с радостью побежала бы, а не пошла, но на всякий случай заметила:
– Но господин не спросил о цене.
– А почему ты уверена, что она его интересует? – вопросом ответил он.
Девушка хихикнула, прильнула к аристократу всем телом, преданно заглянула в глаза и потащила своего спутника вниз по улице.
Они не успели завернуть за угол, как от противоположной стены отлип неприметный тип в кожаном переднике ремесленника и неторопливо двинулся следом.
Длинная, извилистая Веселая улица тянулась от порта до самых северных ворот. Древние зодчие знали, что делали: даже если неприятель штурмом возьмет внешнюю стену, ему придется заплатить немалой кровью за прорыв к центру города. Узкие – двум всадникам не разминуться! – улочки венчались на поворотах парой башенок-бастионов. В каждой нарезано несчетное количество бойниц, так что стрелки на площадке вынуждены стоять боком, теснясь, как гвозди во рту у сапожника. Целиться, конечно, неудобно, но меткость от них и не требуется. До врага хорошо если полсотни шагов – не промахнешься. И деваться ему некуда – только под стрелы. Вполне хватит и десятка малообученных горожан, чтобы задержать атаку. Ну, а если даже атакующим удастся миновать смертоносные башни, на следующем изгибе их ждет новый рубеж обороны.
В те далекие времена улица гордо именовалась Защитницей, а земли гильдии пока еще считались отдаленной солмаонской провинцией. Правда, считались скорее по традиции, чем на самом деле – морская торговля, зачастую мало чем отличающаяся от контрабанды, а иногда и ничем неприкрытое пиратство пролили над древней землей Трех Лиан невиданный золотой дождь. Провинция стремительно богатела и все чаще задумывалась: почему это она должна отдавать на север треть всей прибыли? Как следствие – законы империи исполнялись со все большей неохотой, а высоких гостей с сине-золотым императорским вымпелом встречали без особого энтузиазма и даже с некоторой прохладцей. В Совете Наместника, который раньше играл лишь декоративную видимость самоуправления, запестрели именные плащи мастеров Ложи, и все отчетливей зазвучали призывы к отделению.
Конечно, Солмаон не мог смотреть на все это спокойно. Грозные эдикты валились на Морскую столицу непрекращающимся потоком. Меткандр IV, прозванный Неукротимым, тогдашний правитель Земли Тысячи Побед, не преминул бы прибавить к своим трофеям и мятежную провинцию. Но занятый пограничными стычками на востоке, он все откладывал и откладывал поход вразумляющей армии.
Гильдия не сидела сложа руки – за полновесное золото местной чеканки с тремя переплетающимися лианами скрытно набиралось наемное войско. Зодчие, якобы приглашенные обновить Дворец Наместника и выстроить помпезное здание Совета, почему-то все как один оказались фортификаторами и больше внимания уделяли городским стенам, угловым бастионам и внутренним укреплениям.
Впрочем, хронисты гильдии сходятся в одном: доведись отборным штурмовым легионам Неукротимого попробовать на крепость Морскую столицу – город бы пал. И не один летописец вставляет в сухое повествование благодарность Небесному Диску: неопасная вроде бы сыпнянка за полгода свела в могилу несгибаемого Меткандра. Император и в поединке с болезнью остался верен в себе – он просто не обращал на нее внимания. Всего лишь досадная помеха. Примерно так же он реагировал на нехватку продовольствия в армии, на два крыла чжандоуской кавалерии, что перерезали путь к отступлению, или на взрыв осадных бомбард в первый же день штурма приграничной крепости Сармасса. Прежде ему удавалось справляться со всеми неприятностями, благодаря исключительному умению маневрировать резервами и неукротимой ярости войск. Солмаонские солдаты верили своему императору безгранично.
Но с болезнью ему пришлось сражаться в одиночку. Он, как обычно, не отступил. Однако этот противник оказался Меткандру не по силам. В первый – и в последний раз. В императорскую резиденцию правитель вернулся сидя в седле, хотя только Пресветлый Небесный Диск знает, каких сил ему это стоило. Но уже на следующий день императора вынесли во двор на носилках. Столица даже не успела всласть просклонять на все лады неожиданную новость, моментально обросшую слухами и догадками. Через три дня Неукротимый скончался.
А с наследником Солмаону не повезло. Единственный сын Меткандра, рыхлый, ленивый и не слишком умный Рагавенон, даром что унаследовал кровь великого императора, совершенно не подходил для истинного правителя Земли Тысячи Побед. Пока были живы прославленные полководцы отца, империя еще могла сдерживать натиск с востока и даже нанесла ратям Чжандоу несколько чувствительных поражений. Но людской век недолог, иссеченные шрамами старые вояки ушли греться к светлому престолу Небесного Диска, а Рагавенон, падкий на лесть, окружил себя лизоблюдами и карьеристами.
Наслушавшись придворных восхвалений, молодой император всерьез считал, что новые победы достигнуты благодаря его исключительным способностям, ведь никто иной, а именно он в полной мере унаследовал талант и воинскую удачу Неукротимого. Большим счастьем оказался тогда для Солмаона тот факт, что с Чжандоу совсем недавно был заключен очередной, тридцать седьмой по счету «вечный» мир и Рагавенону волей-неволей пришлось искать новых противников. Мятежная провинция Трех Лиан показалась ему идеальной целью для реализации полководческих амбиций.
Но войска и военачальники у Солмаона были уже не те, что при Меткандре Неукротимом. Две попытки осады Морской столицы на протяжении одного года позорно провалились, а в довершении всего во время одной из вылазок осажденные захватили в плен вражеского командующего и императорский штандарт. Незадачливого главкома потом казнили на главной площади, а плененное знамя до сих пор хранится в Главной Церемониальной зале Ложи. Тогда Рагавенон приказал перейти к тактике удушения. Имперцы вторгались в приграничные земли, разоряя посевы и мелкие ремесленные города. Но и здесь наемная кавалерия, высаженная в тыл прямо с быстроходных гильдейских галер, наголову разгромила когда-то непобедимую армию Солмаона. В попытке сохранить лицо император был вынужден, скрепя сердце, признать сначала самоуправление, а потом и независимость гильдии Трех Лиан.
Трон под Рагавеноном зашатался. После нескольких неурожайных лет, военное поражение от бывших вассалов оказалось совсем некстати. Всего лишь через три зимы императора сместили в пользу его собственного племянника. Сначала выслали под домашний арест в Летнюю резиденцию, а потом тихо зарезали по приказу непочтительного родственника.
Тот был бы рад вернуть в материнское лоно Солмаона нерадивых морских удальцов, но на востоке снова зашевелилась Чжандоу. А война с извечным врагом – это деньги, которые приносит устойчивая морская торговля, и надежное снабжение войск. Лучше морем, вдоль побережья, так его труднее перехватить. Новый император понимал, что даже если и удастся возвратить гильдию под сень имперской власти, провинция, замиренная силой, – плохой союзник. А тем более – стратегический союзник, жизненно необходимый в грядущей войне. Пришлось подтвердить заключенный предшественником договор. Кое-какие знаки имперского подчинения остались, но все понимали: они лишь фикция, хорошая мина при плохой игре.
И вот уже полтораста лет мастера Ложи правят гильдией по собственному разумению, не отчитываясь ни перед кем. Иные ворчат, что, наверное, стоило остаться под имперским правлением. Жить, мол, было бы лучше… но таких меньшинство. Гильдия процветает, мощный торговый флот и дружественные, в целом, отношения с бывшей метрополией хранят ее от многих неприятностей. Большая сухопутная армия и могучие укрепления прошлого оказались не нужны, а побережье и реки надежно контролируются непревзойденными по маневренности галерами.