На палубе каравеллы, идущей нам на встречу, заметались люди, осознавая чем закончится таран кораблем. Пинас, конечно, разлетится в щепки, но и каравелле сильно не поздоровится — с вероятностью в 80 % повреждения носовых конструкций приведут к затоплению судна. Палубные орудия, расположенные по бокам сейчас были бессильны, хотя мы скоро войдем в зону эффективного огня пушек. Мушкеты и пищали, выстрелы которых сопровождались облаками дыма, выбежавших на носовую надстройку пиратов были комариным укосом против пинаса: команду вряд ли заденут, а кораблю и того меньше сделают.
Уже когда между кораблями оставалось метров сто, капитан каравеллы не выдержал и скомандовал поворот. Вот и случилось — битва нервов выиграна! Но скорее всего не слабость характера подтолкнула командира флибустьеров сделать это, а банальное желание достать противника, который как муха, находится в неудобном для обстрела секторе.
Теперь у меня было всего пару минут для реализации своего плана. Как только я заметил поворот корабля противника я зажег фитили для пушек. Установив все три пушки на нос я имел преимущество, пока каравелла пиратов также находилась носом ко мне и не могла активировать свои мощные залпы бортовых батарей.
Я выждал еще чуть-чуть и корабли сократили расстояние до 80 метров. Тем временем, судно пиратов на двадцать градусов развернулось относительно "Габриэлы". Вот он — тот момент, когда пушки корабля пиратов еще не развернулись для полного залпа, но ты можешь сделать его из своих орудий.
Я поднес все зажженные фитили к пушкам, разжигая огонь в их каморах. Еще пара секунд и грянут выстрелы. Я тут же бросился к сделанным из каучука огромным рогаткам. Рядом с ними я приготовил состав из жидких горючих веществ, марганца, магния и пороха укутанный в стеклянных бутылках, коих каждая портовая мордобойка-забегаловка в Удакии производила десятками. В общем, получился местный коктейль Молотова. Я сомневался, что моя система окажется дальнобойной. Но именно первый залп должен был всё решить!
События развивались как в замедленном кино. Выстрел — и книппель полетел, вращаясь двумя половинками друг относительно друга в борт каравеллы и уничтожая доски на своем пути вместе с орудиями и их командою. Второй выстрел и снова книппель полетел в пострадавшую нижнюю палубу, вырубая сразу две обслуги двух орудий — так уж прекрасно получилось. Третий выстрел и снова в нижнюю палубу. Снова пробоина в борту и потеря орудия и его команды. Но самое страшное случилось буквально пару мгновений спустя после третьего выстрела — шпангоуты и несущие балки, подрубленные книппелями не выдержали. Вторая палуба со всеми орудиям, провалилась вниз под тяжестью пушек их команды.
Я запустил первый коктейль Молотова из рогатки когда мы приблизились метров на 30 друг ко другу. Всеобщий хаос и беспорядок, внесенный моими тремя выстрелами, который, один за другим, вывел из строя несущие конструкции корабля примерно в дести-пятнадцати метрах по борту, бросался в глаза. Оставалась целая верхняя палуба или шкафут, но бомбардиры разбегались в ужасе от орудий, боясь провалиться вниз.
Я хорошенько оттянул резину огромной рогатки и мой первый коктейль Молотова ударил как раз по крошеву из досок между палуб. Загорелось все просто как тополиный пух в начале лета. Я тут же подобрал второй коктейль и прицелился дальше по борту. Удача! Я снова попал. Третий уже летел, а я нырнул в трюм, помогать моей запыхавшейся парочке влюбленных. Оказалось, что последний коктейль Молотова достал языками огня до крюйт-камеры. Уже отплывая от поверженного корабля мы услышали оглушительный взрыв боекомплекта.
Мы втопили так, что ноги затекли от напряжения. 25 км/час, а может и все 30 мы выдавали втроем на волнах адреналина. Надо было не только удрать от пиратов, но и от быстроходного линкора драманцев, дабы избежать лишних вопросов и возможного ареста не имеющих документов торговцев.
Уже через полчаса напряженного кручения педалей мы почувствовали, что преследования нет. Драманская эскадра "доедает" пойманных пиратов. Мы же очень откланялись а юг.
Парк выглядел странным. Белый, он напряженно держался за штурвал.
— Дружище ты чего, — я, обеспокоенный, подбежал к нему.
— Да все нормально, — он посмотрел на меня таким выразительным взглядом, что хотелось заплакать. Видно, что он держался из последних сил, ноги его подгибались.
— Парк, отец, — закричал я, увидев мокрую от крови повязку ниже сердца. Его, похоже, достали пули с каравеллы. Полчаса в организме инородный предмет — это же обильное внутреннее кровотечение и перитонит. Причем в такой запущенной стадии, что операция современных хирургов сомнительно, что приведет к успеху.
— Па-а-а-а-рк! — прокричал я, укладывая его на палубу.
— Ничего сейчас не говори, — прохрипел он. — Ты исполнил мою мечту.
— Парк, дружище! — обнимая его, упал на палубу Тор.
— Парк, как я без тебя! — рыдая, обняла за голову его Сэт.
— Это лучшее окончание жизненного пути, — спокойно, но тихо сказал он. — Я в окружении любящих людей, посредине моря. Это то, о чем я всегда мечтал.
Старый моряк, которого не брал огонь, акулы, виселица, удары сабель и кинжалов умирал, и мне нечем было его спасти.
— Пообещайте мне, что спасете Ирис и доберетесь до Пардалиса. Так я спокойно уйду в мир духов.
— Я сделаю всё. Я обещаю тебе, — слезы буквально душили меня, а от безысходности я кипел. Я так привязался к этому непосредственному, бесстрашному и позитивному человеку.
Так мы и встретили темноту, сидя над мертвым телом Парка. Он уже не дышал, а мы не в состоянии его отпустить рыдали. Кто вслух — как Сэт, кто про себя как мы с Тором.
В голове прокручивались наши моменты знакомства. Хоть хронологически все было коротко, но так напряженно, что я бы сам голову отдал за этого старого пройдоху. Он бы точно пригодился в моей команде специалистов. Аристобал бы оценил его опыт, а уж я бы постарался чтобы в морских делах баронства Пардалис он занял достойное место.
— Я чувствую себя одинокой, — сказала Сэт. — Я уже успела поверить в нашу легенду и как будто потеряла отца.
Мы решили встать на ночевку, сломленные такой утратой. По морскому обычаю мы завернули его в парус (пришлось снять кливер и мы остались с одной грот-мачтой), и неподдельно скорбя с почестями спустили его в море.
Собравшись в капитанской каюте мы раскупорили флягу Грача. Всеобщее уныние пресек Тор.
— Хороший был человек! — сказал он, выпивая из бокала терпкое красное вино. — Нас осталось трое. И теперь встает вопрос о рулевом и навигации. Ты ведь ходил на кораблях, Миша?
— Ходил — не значит управлял, — ответил я смотря невидящим взглядом в стену.
— Я умею, — осторожно произнесла Сэт. — Я выросла в рыбацкой деревне и дядя часто меня брал в дальние морские походы. Приходилось и править рыбацким судном.
Я с удивлением посмотрел на Сэт. Боевая подруга, твердая в лишениях, храбрая в боях, верная в испытаниях, решительная в риске оказывается еще и неплохой навигатор. Это было просто удивительно. Тор влажными от влюбленности глазами смотрел на Сэт.
— Но теперь чистоты на корабле и горячих ватрушек с сыром не ждите.
Тяжело было ночевать не слыша забористый храп старого товарища. Но такова жизнь. Мы все могли погибнуть вместе при столкновении с пиратами. Да и умер Парк как и хотел — в морских волнах. Окружали его преданные любящие люди, фактически семья по легенде. Наверняка о его приключениях за всю жизнь можно написать не одну книгу.
Следующий день мы провели на непривычных ролях. Тор пек хлеб и готовил похлебку из солонины с картошкой, Сэт — стояла за штурвалом, изучала карты, промеряла расстояния циркулем, пользовалась компасом. Она потихоньку осваивалась в новой роли. А я крутил педали, раздумывая как бы спасти любимую. Когда освобождался Тор он сменял меня на посту и я с затекшими от трудов ногами шел драить палубу. Особо не разговаривали друг с другом, переваривая произошедшее.