Ему показалось это несправедливым: их наследникам никогда не нужно беспокоиться о деньгах. «Клянусь, что кредиткам Лизы Марии Пресли и «Бланкета» Джексона никогда не откажут в приеме», — негодовал он.
В его памяти стали всплывать лица: за выражением сожаления на лице продавца, когда тот вернул карточку Крейга, быстро последовал отчаянный взгляд Дикси, говорившей о следующей роли в кино, которую вряд ли получит. Эти два лица перемешивались с фотографиями из статьи о знаменитостях. Последним, что появилось в сознании и могло бы поставить точку в его положении, была купленная в аптеке бутылочка со снотворными.
«На бога надейся, а сам не плошай», — еще одно выражение покойного отца Крейга Соренсена. К сожалению, в данном случае, если бы сын помог себе сам, он не только откусил руку дающего, но и с жадностью сожрал своего благотворителя.
— Что же мне делать? — спрашивал себя Крейг.
Глядя на свое красивое отражение в зеркале, он заметил первые признаки старения. Крейг никогда не пытался обмануть себя, ведь красивая внешность всегда была его основным козырем.
«Нужно позаботиться о своем финансовом положении прежде, чем постарею».
Однако выбор был ограничен. Лучшей надеждой на будущее стало бы возвращение карьеры Дикси, но этого могло не произойти. Рассматривалась возможность бросить жену и найти кого-то еще, кто станет оплачивать счета, но поиск такой же Дикси — дело трудное, почти невозможное. Кроме того, у него возникли бы трудности с разводом и расходами, а желания «назло маме отморозить уши», — еще одно любимое выражение папы, — у него не было.
Появился третий вариант, который требовал предельного риска, но тогда Крейг мог потерять не только выгодное положение мужа голливудской звезды, но и свободу. И все-таки, если задуманное свершится, у него появился бы свой источник дохода и не пришлось снова уповать на великодушие старой женщины. Не имеет значения, если он состарится, располнеет и станет лысым.
«Я буду сам контролировать расходы, — признавался он. — Пожалуй, смогу обзавестись красивой молодой женой».
Мысль о женитьбе на молоденькой красотке склонила чашу весов в пользу того, чтобы подсыпать Дикси снотворное в бокал вина. На следующее утро, когда Крейг позвонил в полицию и сообщил о смерти супруги, стоящий на ночном столике пустой бокал вина был заменен на такой же с содержанием смертельного напитка.
Когда детективы допрашивали его о состоянии супруги, вдовец рассказывал об отчаянии звезды в связи с падением карьеры и ухудшением финансового положения.
— Она боялась состариться, — говорил он, притворяясь, что от отчаяния едва сдерживает слезы. — Я молил ее не терять надежды и уверял, что все уладится. Все же она оставалась привлекательной женщиной да еще талантливой актрисой.
Из-за отсутствия доказательств, указывающих на убийство, смерть Дикси посчитали суицидом. После того как Крейг с облегчением вздохнул, обнаружилось, что финансовое положение супруги было еще хуже, чем он предполагал. Несмотря на то что он стал единственным обладателем ее состояния, наследовать, кроме долгов, было нечего.
— Значит, у моей жены не было даже страховки на случай смерти? — спросил он бухгалтера, когда обсуждали проведение похорон.
— Да, не было.
— А как же дом? Он, должно быть, стоит несколько миллионов?
— Сказать по правде, ей выдали ссуду под залог недвижимости. Самое лучшее, что можно сделать, продать его и расплатиться. То же касается машин, произведений искусства, драгоценностей и мехов. Дикси владела очень немногим. На все брались деньги в долг.
Крейг не мог поверить, что он ни за что убил золотую курицу, которая покинула его, не оставив ни цента.
— Не знаю, что и делать. Я…
Словами нельзя передать муки.
— Послушайте, мне всегда нравилась ваша жена. Я займусь приготовлениями к похоронам и позабочусь об особняке. Вам можно остаться в доме еще два месяца, и мой совет: начните подыскивать работу, подержанную машину и новое место жительства.
Через три дня после похорон супруги на мемориальном кладбище «Форест-Лон» Крейг Соренсен сидел у бассейна, подумывая о самоубийстве, как вдруг услышал, что на дороге показался неизвестный автомобиль.
«Кто бы это мог быть?» — спросил он себя.
Первым желанием было не принимать посетителя, но потом, подумав, что это может быть риелтор, который выставит дом на торги, пошел и открыл дверь.