Именно поэтому мне пришлось наблюдать, как его лицо разглаживается, превращаясь в безликую маску.
— Это было необходимо? — спросил он.
Я отступила так же быстро, как и напала, мои щёки горели, подобно кузнице Михаила. Мои кулаки были так сильно сжаты вокруг ножей, что костяшки пальцев, казалось, вот-вот расколются.
Нет, в этом не было необходимости.
И если я не свалю отсюда, то сделаю это снова.
Малачи снова потянулся, желая коснуться моей руки, но я отпрянула. Он вздохнул.
— Лила, пожалуйста…
— Я собираюсь переодеться для патрулирования.
Более не взглянув на него, я побежала вверх по лестнице.
ГЛАВА 29
Йен был прав — птифуры взорвали мои вкусовые рецепторы.
Когда он позвонил утром в день выпускного бала, я уже как минимум два часа практиковалась с ножами, зная, что сегодня, вероятно, будет самая большая битва в моей жизни, которая, как я надеялась, не закончится тем, что мою душу вырвут из тела. Я была так близка к тому, чтобы отказать ему, но потом поняла, что это может быть мой последний шанс просто… повеселиться. Простое, лёгкое развлечение. И вот мы здесь: в маленькой пекарни в Баррингтоне с набитыми ртами.
Он разблокировал замки своего внедорожника и открыл передо мной дверь; затем протянул мне плоскую коробку, в которой лежала ещё дюжина прекрасных маленьких глазурованных пирожных.
— Ну что, твои ожидания оправдались?
— Лучше.
Он захлопнул мою дверь и обошёл машину со стороны водителя. Пристёгивая ремень безопасности, он бросил на меня нервный взгляд.
— В чём конкретно?
— Да во всём.
Я отвернулась от него, сосредоточившись на своих руках, сжимающих обернутую лентой коробку.
Он повернул ключ зажигания и выехал со стоянки, направляясь на юг мимо причудливых магазинов и обсаженных деревьями дорожек.
— Готова к походу?
— Конечно, — пробормотала я, радуясь, что мы займёмся чем-то активным, что заставит меня двигаться.
Йен провёл кончиками пальцев по крышке коробки, не отрывая глаз от дороги.
— А ты заметила?
Я смотрела на его загорелую руку, стараясь не шевелиться.
— Заметила что?
Он улыбнулся.
— То, что никто не смотрел на тебя косо-криво. Твои деньги так же хороши, как и у всех остальных.
Я поёрзала на сиденье, повернувшись спиной к окну.
— Ты хочешь сказать, — неторопливо произнесла я, — что мои ощущения по поводу того, что я не принадлежу Баррингтону, были ошибочными?
Он пожал плечами.
— Я только хочу сказать, что если ты дашь людям шанс, они не будут постоянно разочаровывать тебя.
Я теребила золотисто-красную ленту, внезапно подумав о том, как найти путь к отступлению. Тёмный силуэт на моём предплечье снова привлёк моё внимание. Лицо Нади. Мы с ней тоже родом из разных мест, и, как и Йен, для неё это не имело никакого значения. Я мечтала о ней прошлой ночью, о прогулке с ней у чистого ручья, о том, как она смеётся, как она улыбается, когда серебряная чешуя рыбы ловит луч летнего солнца. Я хотела спросить у неё, как она себя чувствует, но обнаружила, что у меня пропал голос, как и слова. А может быть, слова были излишни. Она уже миновала всё это, глубоко погрузившись в такой полный покой, что не оставалось места ни для чего другого. Когда я, задыхаясь, проснулась, зависть почти душила меня.
Позволив мне довольно долго летать в облаках, Йен припарковался.
— Вставай. Мы на месте.
Я огляделась и снова подумала о Наде.
— Туристическая тропа Клифф-Уолк?
Мы были в том месте, где я умерла. И вернулась к жизни.
— У меня есть несколько любимых местечек. Думаю, мы приехали достаточно рано, и сможем избежать толпы свадебных фотосессий.
Он выпрыгнул из машины, и мы вместе пошли по каменистому проходу, ведущему к тропинке вдоль выступов, нависающих над океаном. Моё сердце заколотилось от воспоминаний о той ночи, когда я сошла с этой тропы прямо через край.
Йен повёл нас мимо высокого, поросшего кустарником холма к тому месту, где скалы превращались в валуны. Солнце отбрасывало алмазные блики на поверхность океана. Он вскарабкался на один из валунов и сел, а я присоединилась к нему, откинув голову назад, желая ощутить на своём лице лучи позднего весеннего солнца.