— Это нечто большее, — согласилась она. — Но мы не будем торопиться.
Я не смогла скрыть своего удивления. Она увидела выражения моего лица и хлопнула меня по руке.
— Я вовсе не шлюха. Чёрт побери. Да и он немного старомоден. Он сказал, что нам следует убедиться, что то, что происходит между нами «реально», прежде чем мы… он сказал, что это важно для него. Слишком важно, чтобы спешить, — с обнадёживающей улыбкой она отвернулась. — Посмотрим, что будет сегодня вечером.
В самом деле, посмотрим. Прямо сейчас Джим и Малачи, вероятно, пристёгивали оружие к своим закаленным в бою телам, готовясь защитить выпускной класс от атаки Мазикинов. Я взглянула на свой рюкзак. Пора добавить несколько завершающих штрихов к моему наряду.
Я встала.
— Пожалуй, мне лучше переодеться.
— Иди. Грег сказал, что они приедут за нами в семь.
Я схватила рюкзак и вошла в огромную ванную комнату Тиган, отделанную мрамором и полированным никелем. В отражении зеркала появилась девушка-незнакомка с блестящими губами и нарумяненными щеками. Если не считать шрамов, очень красивая девушка.
Девушка, которая надерёт зад, если кто-то будет угрожать людям, которые ей небезразличны.
Я крепче сжала лямку рюкзака. Я достала телефон и набрала Рафаэлю, который ответил раньше, чем телефон успел позвонить.
— Они не овладели им, — выпалил он мне вместо приветствия. — Генри остался самим собой.
Я с облегчением выдохнула.
— Как он?
— Они очень сильно травмировали его. Судя по всему, они его пытали. Сегодня днём я притворяюсь врачом в больнице, так что лечу его урывками. Я заберу его из-под стражи чуть позже, когда буду уверен, что он не умрёт во время перевозки с места на место.
— Хорошо, — прошептала я.
— Наслаждайся вечером, — сказал он, его тон полностью изменился, став ярким и небрежным, посылая холодок вниз по моей спине. — Я позвоню тебе, если что-нибудь изменится. Будь осторожна сегодня вечером, — он повесил трубку.
Я бросила телефон в рюкзак и достала подвязки, перчатки и туфли. Разделась, стараясь не смотреть на своё отражение в зеркале, на следы когтей на животе, которые оставил мне на память Сил во время нашей последней встречи. Он был маленьким и пронырливым, но быстрым. Смертельно быстрым. И безжалостным. Я едва успела убежать, и даже тогда, я бы умерла, если бы Рафаэль не исцелил меня.
Струящаяся ткань моего бордового платья заструилась по моей коже, лёгкая и удобная, идеально облегая меня. Соответствующие подвязки плотно прилегали к бедрам; узкие, заострённые лезвия, изгибы которых отражали свет, плотно скользили в ножны и были полностью скрыты юбкой. Я обула свои превращенные в оружие туфли и натянула перчатки. Готово.
Раздался стук в дверь.
— Лила? Они приехали раньше. И Диана тоже. Они с мамой до смерти хотят сфотографироваться, так что тебе лучше выйти.
Я опустила взгляд на свою прекрасную маскировку.
— Иду.
Чувствуя, как моё сердце бешено колотится о рёбра, я прошла по длинному коридору и вошла в гостиную Тиган, которая вполне могла бы вместить весь двухэтажный дом Дианы. Джиллиан и Леви стояли у окна, прижавшись друг к другу головами и дыша друг на друга. Тиган представляла взволнованного Джима своим родителям, мистеру и миссис Мюррей. Алексис и Грег сидели, прислонившись к пианино, где красовалась младшая сестра Тиган, Грета, десятилетний гений.
Лейни сидела на диване, сияющая и ангельская, вся такая хрупкая в тёмно-зелёном шёлке. Она что-то бормотала Малачи, который стоял рядом с ней и смотрел на подлокотник дивана так, словно собирался убить его. Он поднял голову, когда я вошла, и наши взгляды встретились на должный миг, что я почувствовала укол ржавой кочерги в моей груди. Его поза слегка изменилась, пока мы таращились друг на друга, казалось, будто часть воздуха покинула его легкие, но он сохранил невозмутимое выражение лица. Я тоже боролась с чувствами, но это было трудно. Он всегда выглядел хорошо, но сегодня он выглядел потрясающе. Как молодой, с оливковой кожей Джеймс Бонд или что-то в этом роде. Я никогда не видела, чтобы кто-то так хорошо выглядел в простом чёрном костюме.
Затем из кухни вышел Йен с бутербродом в руке, который он с улыбкой показал миссис Мюррей. Она снисходительно кивнула в ответ; очевидно, ей было не чуждо навязчивое пристрастие Йена к еде.