Это была моя мама. Или, по крайней мере, Мазикин, который был в её теле.
Она набросилась на Мазикина, который укусил меня, и я упала на землю. Моя шея и плечо пульсировали и гудели. Я подняла голову и увидела Риту Сантос-Мазикин, которая боролась с одним из мужчин из лагеря бездомных — крепким «парнем-штукатуром», который в ту злопамятную ночь пытался заигрывать с тощей официанткой. Он отшатнулся от моей матери, нахмурившись. Она вскочила на ноги и запрокинула голову, встретившись со мной взглядом. Её растрепанные волосы развевались вокруг лица. Она протянула мне руку.
— Вставай.
— Ни хрена себе, — прорычала я, неуклюже поднимаясь на ноги.
Звуки битвы всё ещё доносились из задней части лимузина. Всего в двадцати метрах или около того. Большинство Мазикинов сосредоточили свои усилия там, скорее всего, чтобы отвлечь Малачи и Джима от происходящего на парковке. Я резко втянула воздух в лёгкие.
— Стражи! — завопила я.
— Estúpido! — закричала она, а затем набросилась на меня, ворча и рыча языком Мазикинов на своих приятелей, которые набросились на меня, как голодная волчья стая. (Estúpido — прим. переводчика — с испанского: Глупая)
Я брыкалась пятками, пихая, нанося сильные удары здоровой рукой. Неподалёку я слышала, как Малачи что-то кричит, но не смогла разобрать его слов из-за рычания нападавших.
А потом… у меня появилась возможность. Я ударила Риту-Мазикина в подбородок с такой силой, что её голова откинулась назад, затем взметнула колено вверх и ударила «парня-штукатура» по яйцам, а беззубой женщине вмазала головой. Я отшатнулась от них, моя грудь тяжело вздымалась. Я пыталась собрать силы для следующего раунда.
Звук визжащих шин заставил меня поднять голову.
У фургона Мазикиных не было времени остановиться.
И он врезался в меня.
ГЛАВА 32
Мой мир взорвался ядерным взрывом боли, а затем всё исчезло. Я не помнила, как упала на асфальт. Всё, что я понимала, это то, что я не чувствовала боли. Когда я открыла глаза, моя мать склонилась надо мной, гладя моё лицо, и слёзы катились по её щекам, заставляя меня думать, что идёт дождь.
— Lo siento, mija, — прошептала она. (прим. переводчика — Lo siento, mija — с испанского: Я сожалею, дочка)
А потом она крепко зажмурилась и затрясла головой, как будто, пытаясь что-то вспомнить. Она встала, ворча на своём скрипучем, грубом языке Мазикиных и указывая на что-то.
Закричала Тиган.
Должно быть, из моего горла вырвался какой-то звук, потому моя мать снова посмотрела на меня.
— Я возьму её. Она вполне хороша для Сила.
Дверь фургона захлопнулась, оборвав пронзительный крик Тиган. Вокруг меня послышалось ворчание и рычание, а затем снова захлопнулись двери. Двигатель фургона взревел, а рядом захрустели колеса. Я точно не знала, как далеко это было. Я не могла повернуть голову.
Лицо Малачи появилось над моим через несколько секунд, прорезая шум и хаос вокруг меня. Выражение его лица было наполнено эмоциями, которые я не могла понять. Он наклонился, закрыл глаза и прикоснулся своим лбом к моему, всего на долю секунды. А потом он снова сел на колени. Появились Йен и Леви. Они стояли надо мной, глядя в ужасе. Жаль, что я не понимала почему. А может, мне стоило радоваться.
— Кто-нибудь ещё ранен? Может, укусили или поцарапали? — спросил Малачи.
Леви покачал головой.
— Они схватили Тиган и побежали, как только Лила получила удар. Девочки отчасти перепуганы. Возможно, у Алексис сломана лодыжка. Но все остальные вроде бы в порядке… кроме Грега, — он приложил дрожащую руку к кровоточащей ране на виске. — Он ударил меня. А потом он схватил Лилу. Он помогал этим ребятам.
— Лейни сказала, что вызвала полицию, а я только что вызвал скорую, — сказал Йен дрожащим голосом. — Они скоро будут здесь.
— Лила не поедет в больницу, — спокойно сказал Малачи.
— Что? Она всё ещё жива! — закричал Йен и его лицо покраснело. — Они могут спасти её!
— Ей потребуется нечто большее, чем помощь доктора. Пожалуйста, иди и позаботься об остальных. И скажи Лейни, что я сожалею, — сказал Малачи. — Я забираю Лилу.
Он снова начал склоняться надо мной, но Йен оттолкнул его, с глухим стуком ударив ладонью Малачи в грудь. Малачи вскочил на ноги с ужасающей скоростью. Его рука метнулась вперёд и схватила Йена за рубашку, и он рванул его к себе. Они оказались нос к носу надо мной.
Малачи говорил сквозь стиснутые зубы, его акцент подчёркивался холодной яростью в голосе.
— Тебе очень-очень повезло, что Лила сказала, что ты хорошо с ней обращался. Если бы не этот факт, я с радостью бы врезал тебе. А теперь. Ты скоро получишь её обратно, и я не буду стоять у тебя на пути. Но сегодня я позабочусь о ней, и ты не будешь стоять у меня на пути.