А потом еще и поцеловала его. Господи, ну это-то ей зачем понадобилось? Не было никакой реальной необходимости в настоящем поцелуе. Он все устроил как надо, так, что с вертолета они и без этого выглядели вполне естественно. Вспоминая этот момент, Пэйдж испытывала сильное искушение списать все на беспамятство, но, будучи честна перед собой, не могла не признать, что как раз тогда находилась в полном сознании. Винты вертолета исполнили роль превосходного будильника.
Она снова посмотрела на него. Сонное посапывание, свет солнца, падающий на грудь, размеренное, колышущее складки на рубашке дыхание.
Нет, она определенно не доверяла своим чувствам. Несколько часов назад, просматривая его биографию на экране своего карманного компьютера, Пэйдж испытала такое ощущение, будто ей врезали под дых, а уже в следующий миг поймала себя на том, что пытается найти всему тому, что содеял и кем был этот малый в прошлом, если не оправдание, то объяснение. Хорошо еще, что ее не угораздило высказать свои соображения вслух, выставив себя не в лучшем свете перед сотрудниками.
И на все это накладывалось событие, которое она, похоже, вообще пока еще не осмыслила.
Смерть отца.
Даже сейчас Пэйдж не плакала. Не плакала с самой первой своей реакции еще там, на поляне. Она устала. Ей стоило слишком больших усилий даже просто понять, что это случилось, не говоря уж о большем. Да и было это слишком огромно, столь огромно, что ей трудно было осознать масштаб случившегося.
Но в конце концов всему свое время. Вряд ли стоит что-то форсировать. Во всяком случае, сейчас ей и самой не помешало бы немного поспать.
С этой мыслью Пэйдж встала и вышла из отсека поискать для себя подходящее место.
Почувствовав, как кто-то потряс его за плечо, Трэвис удивился. Он что, спал? По ощущениям не похоже. Открыв глаза, Трэвис увидел над собой Пэйдж, вокруг ее головы расходился свет потолочных светильников маленького помещения. Снаружи царила тьма, каждые несколько секунд прерывавшаяся вспышками бортовых огней самолета.
— В пять часов посадка, — сообщила Пэйдж.
Трэвис кивнул. Она покинула отсек и заговорила с кем-то в коридоре.
Самолет начал снижение, заходя на посадочную полосу аэродрома ВВС Швейцарии Мейринген. Бетонная полоса была зажата между горными кряжами, что вызывало неприятные ассоциации.
Спустя десять минут Трэвис ступил на бетонку и вдохнул свежего горного воздуха. Над скалистыми вершинами ярко сияли звезды.
Двухвинтовой вертолет — «Чинук», вспомнилось ему название, — уже дожидался на полосе с работавшим вхолостую двигателем. Отделение выгрузило снаряжение, и спустя пять минут они уже снова находились в воздухе, держа курс над гористой местностью на север, в направлении Цюриха. И того, что ждало их на Театерштрассе.
Глава
22
Цюрих оказался примерно таким, каким Трэвис его себе и представлял. Он сидел рядом с Пэйдж в последнем внедорожнике автоколонны, петлявшей по улицам, направляясь к сердцу города. Четко вырисовывавшиеся под темным небом старинные здания спускались к воде, где впереди внизу проступали из тумана строения, обрамлявшие береговую линию. По улицам города расползались серые клочья тумана, в который автоколонна нырнула как раз перед поворотом на Театерштрассе.
Впереди и справа, словно вырастая прямо из воды, высился единственный на несколько прибрежных кварталов девятиэтажный дом. Пэйдж и остальные в машине, возможно, сами того не осознавая, отреагировали на его появление. Руки непроизвольно подтягивали застежки бронежилетов, покрепче перехватывали оружие. Пальцы нервно постукивали по подлокотникам.