С губ Евы слетел судорожный вздох. Кровь хлынула из его груди, и казалось, прошла целая вечность, прежде чем Блэк начал падать прямо в прозрачный занавес таинственной арки; прежде чем слизеринка бросилась к нему.
Два шага, и она схватила его за воротник пиджака и со всей имеющейся силой и отчаянием сжала в объятиях, но, не удержав равновесия, рухнула на платформу рядом, и её волосы, взметнувшись, лишь на долю секунды соприкоснулись с призрачным полотном арки. Сознание девушки пронзила страшнейшая боль на какое-то ничтожное мгновение, но подобной она не испытывала никогда прежде, а всё, что почувствовала сейчас, это смертельный холод и страх, простирающийся в сознании. И всё это было ей очень знакомо.
Тьма на мгновение застлала глаза, и этот самый момент блондинке казалось, что не существует ничего вокруг, кроме нечеловеческой боли.
Раскрыв глаза, она наткнулась на лицо Бродяги, который смотрел на неё во все глаза. Он судорожно глотал ртом воздух, дрожа всем телом. Взгляд племянницы метнулся к его груди, кровь из которой выливалась невиданным ей ранее сильным напором.
— Нет, — произнесла она, зажимая дрожащими руками рану, но та была настолько огромна, что закрыть не удавалось.
Паника завладела слизеринкой, и она начала перебирать в голове различные заклинания, которые помогли бы залечить эту рану, но на ум ничего не приходило.
— Помогите ему! — отчаянно закричала она так громко, как только могла. — Скорее!
Становилось всё холоднее.
— Ухо… ди, — выдохнул Блэк, захлебываясь кровью в горле.
Слёзы выступили на глазах студентки, и она, не оставляя попыток зажать брешь в груди руками так, яростно замотала головой. Страх пробирался в сознание всё глубже, вызывая самые страшные и болезненные воспоминания.
— Ради меня… уходи, — настойчиво и хрипло сказал Сириус, со смесью иступлённого страха и боли на лице посмотрев будто сквозь девушку.
— Да не уйду я от тебя! — рявкнула она, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. — Ни за что! Я помогу тебе, они помогут… Ты не умрёшь! Да куда вы все делись?!
Осознание вдруг обрушилось на неё подобно лезвию гильотины. Дрожа всем телом и выдыхая пар изо рта, она подняла голову, и её плечи безжизненно опустились. Они оба были окружены теми, против кого она так и не смогла добыть оружия за столько лет —огромные фигуры, облачённые в чёрные плащи; они неспешно приближались, протягивая костлявые руки нарушителям спокойствия таинственной арки. Их силуэты позади освещал самый яркий в мире свет, но его было слишком мало, а их было слишком много.
Не думая о том, что делает, Хейг вскинула палочку прямо перед собой, надеясь из последних сил на чудо.
— Вы не заберёте его! — как мольбу произнесла Ева, обезумевшими глазами глядя на полчище дементров. — Не сделаете этого! Экспекто Патронум!
Ничего.
Дементоры были всё ближе.
— Уйди…
Блондинка судорожно сглотнула, зажмурившись. Нечто мельком пронеслось в её голове, и мысль, зацепившаяся обрывком за острый угол сознания, заставила широко распахнуть глаза.
— Экспекто… Патронум, — едва ли не шепотом произнесла она.
Ничего.
И вдруг из палочки струйкой выплеснулся ярчайший дым. Ева затаила дыхание; бесформенное облако зарождалось в зверя, в создании ей смутно знакомого. Четвероногое существо яростно понеслось прямо в дементроскую рать, и с болью в груди слизеринка осознала, что это зрелище было ей очень знакомо. Прежде чем облик её телесного Патронуса сформировался, она уже поняла, кем он станет.
— Бродяга, — с безграничной нежностью в голосе прошептала она.
Исхудалый, но мощный волкодав яростно носился из стороны в стороны, отпугивая дементров, и был он настолько ярок, что хозяйка щурилась. Его ослепительный свет поступательно оттеснял стражей всё дальше, и девушка поверила в то, что должно пройти совсем немного времени, и тогда кто-нибудь обязательно придёт на помощь и спасёт Блэка.
Оторвав взгляд от дымного пса, она взглянула на мужчину.
— Сириус?
Стеклянными глазами он глядел так, как никогда прежде; его рука лежала поверх её руки, которой племянница пыталась зажать рану из последних сил. Но больше он не дрожал, больше его грудь не вздымалась от неровного дыхания.
Рука с вытянутой волшебной палочкой машинально опустилась.
— Сириус? — неуверенно позвала она его.
Ничего.
Дрожь охватила девушку.
— Сириус, пожалуйста, продержись ещё немного! — судорожно проговорила она, теряя контроль над собой. Свет, озаряющий их обоих, медленно потухал. — Сириус!
Но тот был совершенно недвижим, и эта мысль никак не укладывалась в воспалённом сознании студентки.
— Прошу тебя, держись! — взмолилась она, оторвав от него взгляд и подняв голову.
Ужас сковал Еву, когда она поняла, что и её волкодав исчез, а прямо перед ней — голова одного из дементров. Блондинка всем сердцем испытала ледяной холод, распространяющийся по телу, и страх, который достиг, наконец, своей критической точки.
Её губы задрожали. Дементоры сомкнули ряды.
Последнее, что Хейг помнила перед тем, как её глаза окутала тьма, это то, как крепко она сжала ледяную руку Блэка.
Темнота сгустилась, принося знакомую, страшнейшую боль, но понять, физическая ли или моральная — было сложно.
Однако из небытия слизеринку вырвало нечто странное и до боли знакомое.
Странные силуэты двигались перед глазами, а в ушах отчётливо звучал чей-то девичий и взволнованный голос:
«Ты не посмеешь сделать из них чудовищ таких же, каким ты сам являешься! Этому я случиться не позволю!»
Прошла целая вечность, прежде чем прозвучала ещё одна фраза, сказанная тем же голосом, совершенно другим по звучанию:
«Ну-у, не плачь, моя хорошая! Не плачь, всё не так плохо! Джи, твой папа, он позаботится о тебе, обещаю. Обещаю…»
Фраза оборвалась на полуслове. Ледяной холод стал вдруг каким-то несущественным и ненастоящим.
Страх лениво отступал.
POV
И где-то на грани между сознанием и небытием я вдруг почувствовала тепло — обволакивающее, защищающее и, тем не менее, угнетающее. Я начала поступательно приходить в себя, ощущать своё тело, но всё равно была слишком слаба, чтобы сделать это окончательно.
Я открыла глаза и решила, что оказалась в неком белом и несущественном пространстве. Но это было не так. Я вдруг поняла, что белый свет вокруг более чем реален; гул в ушах был смутно знаком, а когда я, чуть повернув голову, увидела чёрный силуэт, стоящий ко мне спиной, я поняла, что всё ещё жива. Я всё ещё сжимала пальцами руку Сириуса так крепко, как только могла, и другой рукой чисто инстинктивно держала бесполезную сейчас волшебную палочку. Я во все глаза глядела, как чёрная мантия развевается от порывов ветра.
Откуда ему быть?
Ответ крылся в палочке, которую незнакомец держал над головой, и из которой вырывалось большое светящееся облако, окружающее меня, его, Сириуса и ту самую загадочную арку.
Мне не нужно было много времени, чтобы понять, откуда появились это тепло и эта защита. Это был Патронус. Самый большой Патронус, который я когда-либо видела в своей жизни.
Когда раздался оглушающий рёв, я хотела заткнуть уши, но не смогла. Существо обвилось вокруг и, взмахнув крыльями, замерло, что позволило рассмотреть его.
В последний раз драконов я видела только на Турнире Трёх Волшебников, однако этот был самым необыкновенным.
Я нехотя перевела взгляд на спину защитника, безуспешно пытаясь вспомнить, у кого из членов Ордена мог бы быть такой Патронус. Ослепительный свет искажал черты его силуэта, отчего я не могла понять, кто стоял передо мной.
И когда свет начал постепенно тускнеть, а ни одного дементора не было поблизости, он опустил палочку и повернулся ко мне лицом.