Возможно, на этом бы все и закончилось, но милиционеры задержали двоих парней (как потом оказалось, вовсе не причастных к хулиганству). И это задержание через несколько часов спровоцировало настоящий погром под лозунгом: освободим товарищей!
В городе начались массовые беспорядки, молодые люди, подогревшие себя алкоголем, грабили и поджигали магазины, захватили здание райотдела внутренних дел, напали на милиционеров и солдат, вызванных для наведения порядка.
В город приехал Брежнев.
«Мне понравилась решительность Брежнева в те дни, – вспоминал Кунаев. – Безбоязненно он появлялся среди групп зачинщиков беспорядков и говорил с ними спокойно. Крики и гам стихали, и можно было вести разговор».
На самом деле порядок наводили войска и милиция. Брежнев разрешил применить оружие, чтобы подавить беспорядки. Для этого понадобилось три дня. Одиннадцать человек погибли, еще пятеро потом умерли от ран. Сто с лишним солдат и офицеров получили ранения. Сорок два человека отдали под суд.
25 сентября 1959 года положение дел на строительстве Карагандинского металлургического комбината разбирали на заседании президиума ЦК.
Вызвали Беляева, Кунаева, первого секретаря Карагандинского обкома Павла Николаевича Исаева и директора Казметаллургстроя А. С. Вишневского. Исаев был переведен в Казахстан на повышение в 1958 году – с должности второго секретаря Свердловского обкома.
На заседании Михаил Андреевич Суслов угрожающе сказал, что «уголовное выступление приобрело политическую окраску». Руководителю республики Беляеву «указали» на его ошибки. Но он своей вины не признал. Тогда окончательное решение отложили и вернулись к нему 2 октября.
Теперь уже принимались оргмеры.
Начальника строительства Вишневского исключили из партии, сняли с работы и отдали под суд.
Первого секретаря обкома Исаева лишили высокой должности, на год исключили из партии и в порядке наказания назначили начальником смены термического цеха Верх-Исетского металлургического комбината. Рассказывали, что он на нервной почве потерял зрение и рано ушел из жизни.
Председателя Карагандинского совнархоза Дмитрия Григорьевича Аника исключили из партии и сняли с работы. Сняли с должности министра внутренних дел Казахстана Шыракбека Кабылбаева. Через несколько лет, при Брежневе, его вернули на прежний пост…
Первым секретарем Карагандинского обкома назначили Михаила Сергеевича Соломенцева, который до этого руководил Челябинским совнархозом.
Ему по ВЧ позвонил Хрущев:
– Мы в президиуме ЦК посовещались и решили отправить вас в Караганду.
– Как же так, Никита Сергеевич? – пытался воспротивиться Соломенцев. – У меня жена в больнице, сын здесь учится в институте.
– Немедленно вылетайте, – приказал Хрущев. – В Караганде сложилась тяжелая обстановка.
Поскольку газеты об этом инциденте ничего не писали, то лишь оказавшись в Караганде, Михаил Соломенцев узнал, что здесь произошло.
В решении ЦК КПСС записали, что руководство Казахстана «не дало глубокой оценки событиям, не сделало необходимых выводов и не приняло мер к исправлению сложившегося положения». Это было плохим предзнаменованием для руководителя республики Беляева. Он с опозданием сообразил, что напрасно сразу не признал своей вины.
7 января 1960 года на президиуме Брежнев доложил итоги рассмотрения секретариатом ЦК ситуации в Казахстане.
Дали слово Беляеву. Теперь Николай Ильич каялся:
– Товарищ Брежнев правильно излагал критические замечания. Я, видно, не дорос до деятеля большого плана. Просил бы верить, что я старался. Весь отдавался работе. Но, видно, не сплотил товарищей… С выводами согласен.
Вызванные на заседание члены бюро ЦК компартии Казахстана всю вину свалили на Беляева. Потом их отпустили, и в своем кругу члены президиума стали обсуждать кадровые вопросы: кем заменить Беляева и кого еще послать в Алма-Ату, чтобы укрепить руководство республики.
Хрущев сказал о Беляеве:
– Переоценили, грубоват. Нужен более гибкий ум. Беляева назначили первым секретарем Ставропольского крайкома.
«Производил он впечатление человека совершенно потерянного, выбитого из колеи, – вспоминал его тогдашний подчиненный Михаил Сергеевич Горбачев, – и всего лишь через полгода покинул Ставрополь».
Кого же посылать в Казахстан?
Вновь возникла кандидатура Брежнева: ведь он так хорошо разбирается в казахстанских делах. Товарищи рады были бы избавиться от сильного конкурента, но Хрущев отпускать Брежнева не захотел.
Леонид Ильич, воспользовавшись случаем, привел к власти в Алма-Ате Кунаева. Он давно симпатизировал Кунаеву. В ноябре 1957 года Кунаев прилетел в Москву, заехал к Брежневу. После беседы Брежнев по-дружески спросил:
– Хотите завтра пойти на прием в Кремль? ЦК дает обед в честь участников международного совещания представителей коммунистических и рабочих партий. Там будет весь цвет международного коммунистического движения.
Для Кунаева прием в Кремле был большим и приятным событием. Когда все гости собрались, появился Хрущев. Распахнулись двери в Грановитую палату, где были накрыты столы. Чету Кунаевых посадили вместе с женой Брежнева Викторией Петровной. За их столиком оказались руководители Албании Энвер Ходжа и Мехмет Шеху.
19 января 1960 года Брежнев прилетел в Алма-Ату на пленум, где жестко критиковал Беляева и провел на пост первого секретаря Казахстана Кунаева, который стал его верным соратником.
Вторым секретарем сделали Николая Николаевича Родионова, который до этого был первым секретарем Ленинградского горкома. Но с местными руководителями тот не сработался, и в 1962 году Хрущев приказал убрать Родионова с поста второго секретаря Казахстана. Ходили слухи, что Никите Сергеевичу не понравилось, как Родионов говорил с ним по телефону… При Брежневе Родионова сделали первым секретарем в Челябинске, а потом отправили послом в Югославию.
Не удержался на своем посту и Кунаев. Он возразил Хрущеву, который распорядился передать несколько районов Казахстана соседним Узбекистану и Туркмении. Никита Сергеевич велел сменить недисциплинированного руководителя.
Кунаеву из Москвы позвонил секретарь ЦК Фрол Романович Козлов:
– Прошу назначить пленум республиканского ЦК на 25 декабря. Есть желание поприсутствовать.
– Пленум будет созван, – пообещал Кунаев.
Он понял, что будет решаться его судьба.
Соседний Узбекистан просил передать ему два сельскохозяйственных района Чимкентской области, где выращивают хлопок. Хрущев счел идею разумной. Кунаев был категорически против передачи казахстанских земель Узбекистану. Никита Сергеевич счел это проявлением национализма. Тем более что первый секретарь Южно-Казахстанского крайкома Исмаил Юсупович Юсупов против территориального передела нисколько не возражал. Юсупова вызвали в Москву, с ним разговаривал Хрущев.
Юсупов заявил, что Кунаев в подборе и расстановке кадров руководствуется националистическими соображениями. Эти слова упали на подготовленную почву.
Никита Сергеевич сказал ему:
– Исмаил Юсупович, меня не устраивает нынешнее руководство Казахстана. Как вы посмотрите, если на эту работу мы направим вас?
– Никита Сергеевич, благодарю за доверие, – ответил Юсупов, – но я боюсь, что меня казахский народ не поймет. Ведь я представитель уйгурского народа. И вдруг единственного уйгура-начальника выдвигают первым секретарем…
Хрущев разозлился:
– Какое это имеет значение? Я думал, ты грамотный, понимаешь задачи коммунизма. У нас скоро ни границ, ни национальностей не будет. В Союзе в перспективе будет единый язык, границы между республиками исчезнут. Забудь все это, иди и работай.
Исмаил Юсупов учился в сельскохозяйственном техникуме, когда призвали в армию, окончил военно-политическое училище в Минске, воевал на Ленинградском фронте, попал в окружение, вышел из него, после ранения в 1942 году был признан негодным к строевой службе. Вернулся в Казахстан. В 1945 году он уже был наркомом водного хозяйства республики. Со временем стал секретарем ЦК республики по сельскому хозяйству.