- Ну какая я для них угроза, Макс, что ты несешь.
- А такая. Это ведь многомиллиардный бизнес, с огромной прибылью. И все у них отлажено за столетия, и все хорошо: втюхивают русским толстосумам картинки и брюлики да ручки потирают - абсолютная монополия как-никак, и вдруг появляешься ты. Вроде и козявка, но активная козявка, кричишь на каждом углу, что ничего-то они в русском искусстве не понимают и что специалисты их дрянь.
- Не кричу я ничего такого, - пыталась защищаться она.
- Очень похожее кричишь. Обещаешь торговать искусством честно - не в пример им то есть. Угроза ты им, вот такая, какая ты есть, - энергичная, разбирающаяся да ещё и с отцовскими связями.
- Не пользуюсь я связями.
Он вдруг резко к ней развернулся:
- А почему, собственно? Мне ведь позвонила, почему же отцу не позвонишь? Он ведь в сто раз лучше меня разбирается и в миллион раз больше знает. Гордая, что ли?
- Не в этом дело.
- Ав чем дело-то?! - Он почти перешел на крик. - Расскажи же мне, наконец, в чём же дело? Почему ты на шестнадцать лет себя похоронила? - Он схватил её руку и больно сжал.
Александра подняла голову:
- Потому что я все должна была сделать сама, понимаешь? Сама заработать денег, сама собрать коллекцию, сама её атрибутировать… - Она смешалась: - С твоей помощью, конечно.
Он вздохнул и осторожно выпустил её руку:
- Так в чём конкретно должна заключаться моя помощь?
- Я хочу, чтобы ты удостоверился, что я нигде не ошиблась.
- То есть, что нет фальшивок?
Она кивнула.
- А дальше что?
- Дальше я отправлю фотографии дизайнеру и начнется верстка макета. Сверстаем - отдадим каталог в печать. Потом разнесем и разошлем каталог клиентам, а электронную версию коллекции вывесим на веб-сайте, анонсируем в газетах - и вперед. - Она запнулась. - «Вайт» возит работы в Россию на предаукционные выставки, но у меня таких денег нет. Так что предварительный показ будем проводить только в Лондоне. Сначала показ - а потом уж и аукцион.
- И когда же у тебя аукцион?
- У нас, Макс, - мягко поправила Александра. - Второго декабря.
Он покачал головой:
- Совсем скоро. Не считай меня параноиком, но я думаю, что они попытаются тебе помешать.
Она напряглась:
- Кто они?
Макс нахмурился:
- Конкуренты.
Она с облегчением выдохнула:
- Все вы, русские, - поклонники теории заговора.
Макс пожал плечами:
- Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
- Если все так страшно, то зачем ты сам согласился со мной работать?
Он отвел глаза, и у Александры вдруг возникло ощущение, что вот сейчас он ей скажет: «Знаешь, я действительно ошибся. Не буду я твоим экспертом». И она запаниковала.
- Я - другое дело, - задумчиво протянул он в ответ. - Я ведь всё-таки не так рискую, как ты. - Он повернулся и посмотрел ей в глаза: - Скажи мне честно, за тобой кто-нибудь стоит?
Она отрицательно покачала головой.
- И деньги ты вложила только собственные?
Александра кивнула.
- Слушай, а в случае неудачи ты можешь себе позволить все потерять?
- То есть как? - Она отказывалась понимать.
- Если аукцион провалится, ты это финансово переживешь? Не обанкротишься?
- Как же аукцион может провалиться, Макс? Ты же сам говорил - коллекция прекрасная, цены низкие. Не сойдет же мир коллективно с ума?
В ответ Макс не сказал ни слова. Лишь откуда-то из глубины квартала вдруг донеслась до неё веселая детская песенка.
ГЛАВА 8
Ночной гость
«Ну за что это мне!» - про себя простонала она, пытаясь выбраться из-под внезапно навалившейся на мир темноты.
Но ответа не последовало. Лишь за окном, на мгновение полыхнув по глазам фарами, промчалась машина. И зал снова погрузился во мрак.
Померкли искры света на широких резных рамах, исчезли отражения золоченых бра со стекол четырехметровых окон, оборвались многоярусные каскады хрустального света дворцовых люстр в настенных зеркалах, поглотило чернотой замысловатые цветочные узоры на бледно-зеленом ковре и хитроумные орнаменты на шелковых блестящих обоях. Но главное - погасла гирлянда из ста тринадцати ламп, уже ловко приделанная на выставочные панели. Миром овладела тьма.
Три легкие тени сбились вокруг неё испуганной стайкой, словно у переправы Харона.
- Что будем делать, Александра? - спросил самый старший из помощников, Дерек.
Она на мгновение закрыла лицо руками, надеясь, что в темноте они не заметят этот её жест. Потом усилием воли заставила себя отвести руки.