- О чем, например?
- Ну, например, о том, как вы отбираете работы для аукциона.
Она снова улыбнулась:
- Беру те, что нравятся.
- Так просто?
- Конечно. Главный критерий - качество вещи. Я стараюсь найти хорошие работы хороших художников.
- А что такое хорошая работа?
- Прежде всего подлинная. Желательно не этюд, а полноценная вещь, такая, в которую живописец пытался вложить душу. Такая, которая ему была дорога.
- Тогда кто такой хороший художник?
- Для меня, как для аукциониста, - тот, который продается.
- Вы шутите?
Она ухмыльнулась:
- Нет, я абсолютно серьезно.
Принесли вторые блюда - ей камбалу на гриле, а ему огромный кровоточащий стейк.
Голода она больше не чувствовала и потому не спеша ковыряла свою рыбу, наблюдая за Стасом. Тот, приходилось признать, был великолепен: ел с чисто мужской настойчивостью, но вместе с тем без жадности, изящно расправляясь с огромным куском мяса. Сейчас он показался ей гораздо моложе, чем при первом взгляде у «Вайта», лет тридцать от силы.
Он чувствовал на себе её пристальный взгляд, но, казалось, ничуть им не смущался, утоляя голод здорового сильного зверя.
«Поди, качается каждый день», - промелькнуло у Александры в голове.
Вдруг Стас поднял голову и взглянул так, будто она была продолжением его стейка.
У неё перехватило дыхание. Он как будто ухмыльнулся про себя и продолжил трапезу как ни в чём не бывало.
Наконец с едой было покончено, и оба они заказали кофе.
Стас о чём-то задумался. Она мельком посмотрела на часы. Господи, почти одиннадцать.
Уж как-то чересчур сильно она позволила себе расслабиться с этим малознакомым мужчиной, вяло поругала она себя.
- Александра, скажите, а подделки часто вам попадаются? - наконец прервал он молчание.
- Разумеется.
- А почему люди приносят фальшивки на продажу - по незнанию или обмануть хотят?
- По-разному.
- А почему аукционные дома их продают?
- Никто не застрахован от ошибок.
- Даже «Вайт»?
Александра кивнула. Действительно никто.
- Это поэтому вы отказались сегодня говорить о «Бриге «Меркурий»?
- Стас, сколько экспертов, столько мнений.
- Но мне интересно именно ваше мнение. - Стас прилип к ней своим масляным взором.
Она молчала.
- Пожалуйста, почти умолял Стас, - я очень хочу разобраться в этой картине.
Александра колебалась:
- Это не для интервью, я надеюсь?
- Ну что вы, Александра, строго между нами и строго конфиденциально.
- Её хороший художник нарисовал, - наконец осторожно ответила она.
- Но не Айвазовский?
- Нет.
- Но ведь так похоже!
- Похоже, - согласилась она. - И приемы-то все Айвазовского: тут вам и доминирующий цвет, и множество его оттенков, тут вам и темно-синий ободок вокруг луны, и сизая дымка на просвет сквозь бегущие облака, причем они написаны, конечно же, более плотной краской, чем небо и море. И волны такие безупречно гладкие, что без труда отражают лунный свет, а главное, они прозрачные, а сверху - кремовые барашки, тоже, конечно, положенные мазками более густыми.
И волны классические, с безупречной градацией - от полупрозрачного аквамарина до черно-чернильных непроницаемых глубин, причем все это на одном дыхании, без видимых швов и переходов.
- Так чего ж вам ещё?
- Видите ли, секрет Айвазовского заключается в том, что при всем его необыкновенном натурализме каждый его холст - это грандиозная фантазия. Он рисовал не с натуры, он рисовал по памяти, по прихоти, если хотите. А прихоть, в отличие от техники, подделать невозможно.
Оба замолчали.
- Простите, Александра, а вы уверены, что не ошибаетесь? - с сомнением произнес Стас.
- Уверена.
- А почему вы так уверены?
- Потому что я - эксперт, - улыбнулась она. - А у эксперта должно быть своё мнение, которому сам он обязан доверять. Ведь судить о работе - это все равно, что ставить диагноз. Иногда смертельный. Для этого надо безоговорочно верить в себя, в своё знание и в свой «глаз».
- Значит, вы, Александра, абсолютно уникальный человек, вы это признаете? - Глаза его сверкали неподдельным восхищением.
- Насчет уникальности - не знаю, но, разумеется, у меня есть талант. Ведь талант нужен в любом деле. Разве не так?
- Так, - тряхнул шелковистой гривой журналист. - Скажите, Александра, а поставить ложный диагноз вы могли бы?
- Зачем? - не поняла она.
- Ну, не знаю, ради денег, ради карьеры, ради славы… Ради любви, наконец.
Она открыла было рот, чтобы ответить. И вдруг, со страшной силой, наотмашь хлестнули её воспоминания. Сердце запнулось и на мгновение перестало биться.