— Сэр, я сам из Анакортеса, штат Вашингтон, — ответил солдат Береговой охраны. — Значит, это моя страна.
— Нет, соратник, — покачал головой Хэтфилд. — Ты — белый человек, и поэтому эта страна принадлежит тебе.
Знаменитая удача Хэтфилда не подвела. Из-за того, что разные политиканы мямлили и лавировали, лишь к утру 27 октября Партмен начал воздушный налёт на мосты через реку Колумбия, Асторию и Лонгвью группами по два «Ф-16», нагруженных бомбами и ракетами, и по четыре боевых вертолёта «Апач» в каждой. «Стингеры» были равномерно распределены между этими двумя целями, и когда реактивные самолёты начали пикирование, переносные ракеты были выпущены залпом, почти как из мушкетов в старину. Даже при том, что расчёты были наполовину составлены из недавних и неопытных добровольцев, залп оказался сокрушительным. Из атаки на Лонгвью в Портленд вернулись лишь два «Апача». Один из истребителей «Ф-16» разбился в городе и убил несколько человек, но перед тем, как он, пылая, заскользил по спирали к земле, второй самолёт смог выпустить по мосту одну ракету, пробившую зияющую яму в асфальте и балках, которая была временно, но надёжно заделана за одни сутки.
Группа, атаковавшая Асторию, была уничтожена полностью. Оба истребителя «Ф-16» рассыпались в воздухе, и огненный дождь из расплавленного металла пролился в реку Колумбия, выбросив в воздух гейзеры пара. У Астории «Стингеры» разорвали на куски два «Апача», и ещё один был сбит пулемётным огнём. Четвёртый вертолёт был вынужден сесть на Ривер Уок, где лётчика-мексиканца и второго пилота-негра поймала толпа разъярённых горожан. Местные не оценили отношение к себе, как к иракским крестьянам, и забили экипаж до смерти тем, что подвернулось под руку, а затем по иронии судьбы протащили тела на верёвках за двумя грузовиками по переименованному Бульвару им. Локхарта.
30 октября генерал националистов Роберт ДиБелла пересек недавно восстановленный мост в Лонгвью из Вашингтона в сторону Орегона, ведя с собой 14 тысяч военнослужащих «Сил обороны Северо-Запада», включая новую двухтысячную бригаду спецслужбы или «СС», отряд, которой назвал себя Бригадой имени Джесси Локхарта. В Клэтскани он соединился с войсками генерала Хэтфилда, под командой которого стояло ещё около 8 тысяч штыков. Вместе они начали осторожно охватывать Портленд с восточного направления, но не по главным шоссе, уязвимым с воздуха, а по лесовозным и сельским дорогам, с местными проводниками из Третьей бригады Хэтфилда.
Одновременно генерал Роберт Гэйр, только что вернувшийся с мирной конференции в Лонгвью, двинулся на Портленд из Сейлема на юге примерно с 16 тысячами бойцов. За рекой в Ванкувере, штат Вашингтон, генерал спецслужбы Картер Уингфилд сосредоточил 45 тысяч войск добрармейцев, включая танковые части из захваченных или брошенных американских танков, а также огромный артиллерийский парк, любезно оставленный солдатами армии США, дезертировавшими из Форт Льюиса.
В ночь Хэллоуин Зак и Джулия стояли на южном берегу Колумбии, в нескольких милях от Города Роз. Ночь была холодной, но ясной, и над рекой гремел гром и сверкали сполохи.
— Похоже на гром пушек! Ну, сукин сын Партмен! — выругалась Джулия, прижавшаяся к Заку, чтобы согреться. — Он обстреливает Ванкувер!
Зак вгляделся в дальние вспышки.
— Нет, Джул. Я совершенно уверен, что вспышки на северной стороне реки. Это ребята Уингфилда. Пушки наши. Пушки белых людей, которые хотят быть свободными.
Наступление на Портленд началось.
Имена на стене
— О, смерть пожала царственную жатву!
Было 22 октября. За окнами кабинета Уэйна Хилла стоял ясный, золотой и бодрящий осенний день — идеальный день для празднования «Дня Независимости Северо-Запада».
Минуло уже пятнадцать лет с того кровавого утра в Кёр-д‘Ален, когда возмущённые белые люди наконец-то взялись за оружие, чтобы ударить по кровавым лапам Сиона, который покушался на жизни их детей. И десять лет с тех пор как трёхцветный флаг был поднят после конференции в Лонгвью, и Северо-Западная Республика провозгласила свою независимость.
Хилл всё ещё не мог полностью поверить в фантастические изменения на Родине после революции. Куда бы Хилл теперь ни шёл, он видел чистый, спокойный и процветающий мир, который преодолел все препятствия на пути построения устойчивого, справедливого, милосердного, безопасного и бесстрашного общества и государства, сильного верой в судьбу своей земли и её народа. Несмотря на санкции и нехватки первых лет, постоянные угрозы войны и вторжения из остальной части мира, вопреки непрерывным крикам ненависти в СМИ, визгу политиков либерал-демократических стран мира, оставшихся сионизированными, и все трудности, каждый год белые люди сотнями тысяч ВОЗВРАЩАЛИСЬ ДОМОЙ, на Северо-Запад.