– Эй, командир, слышь! – подал голос Индеец. – Не пил он! А вот я – да, бухой. Поэтому из тачки и шмонит. Бери деньги и оставь моего руля в покое. Ферштейн?
– Разберемся, – равнодушно парировал сержант. – Сейчас водитель пройдет ко мне в машину. Дыхнет в анализатор. Если окажется, что он действительно трезв… – гаишник опустил взгляд на питерские номера «Ниссана», – так уж и быть, отделаетесь штрафом и поедете дальше, в свой Петербург. Все, разговор закончен. Выполняем.
– Ладно, делай что мусор говорит, – устало отмахнулся Индеец и, пошарив рукой в сумке, выловил последнюю оставшуюся там банку «хольстена».
– Какие базары, начальник, – Костя послушно распахнул дверцу и спрыгнул на обочину. – Раз надо – пошли. Дыхну. Хоть два раза!..
– Одного вполне хватит, – сухо процедил сержант.
– Вот пидор, – вздохнул Антоха, провожая плотоядным взглядом направившихся к едва заметной во мраке милицейской развалюхе гаишника и Слона. – И не страшно же уроду в одиночку куковать тут, на трассе.
– Каждый зарабатывает как может, – спокойно, без тени злобы сказал Невский, затягиваясь ароматной сигаретой.
– Интересно, сколько он уже за смену насшибал, а?! – хохотнул Антоха. – Давно тут пасется, шакал. Накидка, вон, вся промокла. Тысячи три, небось, а то и все пять. Эх, будь я отморозком безбашенным – дал бы ему щас в бубен с превеликим удовольствием и забрал все, до копейки. Но я, к счастью, другой. Да и впадлу мне легавого грабить. Его, убогого, бог и так наказал. По самое не балуйся.
Костя тем временем нырнул в машину к гаишнику, на переднее пассажирское сиденье. Сержант сел за руль. В «Жигулях» было темно и с расстояния в десяток метров было совершенно невозможно разглядеть, что происходит в салоне.
Что-то определенно шло не так. Что именно – Невский затруднялся сказать, но где-то глубоко в подсознании уже звенел колокольчик и зажглась тревожная красная лампочка. Делая одну глубокую затяжку за другой, Влад пытался различить хоть какое-то движение внутри подсевшего на все четыре амортизатора казенного рыдвана.
– Что-то не так, – тихо пробормотал он. Интуиция никогда прежде его не подводила. А на зоне даже один раз спасла ему жизнь. И он привык доверять своему, всегда находящемуся впереди хода событий второму, глубинному Я, нередко называемому парапсихологами «эгрегором».
– Ты о чем? – обернулся Индеец.
– Не нравится мне этот сержант, – процедил Влад. – И тачка у него стремная. Мутный он какой-то. Неправильный. И почему один? Первый раз вижу одного гаишника на трассе. Тем более ночью.
– Да уж, – нахмурился Антоха. – Я, в общем, тоже. Сходим? Посмотрим, как там Слон на губной гармошке играет?
– Не надо, – покачал головой Невский. – Поздно. Если Костя попал, то мы ему уже не поможем. А себе только хуже сделаем. Ствола у тебя с собой, конечно, нет?
– Это у тебя нет, – мгновенно протрезвел Индеец. – А у меня всегда «да».
Антон быстро нагнулся, сунул руку куда-то под торпеду, там чуть слышно щелкнуло, откинулась крышка тайника, и в руке Индейца оказались сначала граната РГД-5, которую он передал Владу, а затем и пистолет ПМ. Старая, добрая и страшная в ближнем бою машинка.
– На кармане держать стремно, сам понимаешь. В дороге всякое может случиться, – скороговоркой выпалил Индеец, так же, как Влад, не спускающий глаз с милицейской развалюхи. Лишь мельком взглянул на Невского и спросил хриплым от возбуждения голосом: —Думаешь… этот пидор нас ждет? Всех троих мочить с ходу побоялся, а вдруг мы не пустые и успеем шмальнуть в ответ… Так решил для начала Слона в тачку выманить и там кончить. А?!
– Скоро узнаем, – скрипнул зубами Влад. – На всякий случай приготовься. Не исключено, что их двое. Второй прячется на заднем сиденье. Если мент выйдет из машины один, без Кости, значит Слон уже мертв. Сразу рвем из машины и…
Водительская дверь «Жигулей» открылась, вышел сержант. Настороженно оглядевшись по сторонам, пытаясь выглядеть естественно, он направился к джипу.
Правая рука легавого была спрятана под плащ-накидкой.
– Опаньки, – Рэмбо сглотнул появившийся в горле ком. – Вот он, падла. Один. Без Кости!
– Погоди… не торопись, – прошипел Индеец. – Сейчас Слон выползет, бивень неуклюжий.
Однако прошла одна секунда, вторая, третья, мент уже прошел треть расстояния до джипа, а Слон по-прежнему не показывался.
– Все! Антоха! – Невский выдернул кольцо из гранаты.
– Спокойно, старик, – указательный палец левой руки Индейца лег на кнопку стеклоподъемника. – Я мочу первого. А ты – к машине. Может, еще не поздно. Приготовься!
Киллер собирался поразить цели наверняка – два точных и быстрых выстрела практически в упор, а уже потом, без суеты, завершить дело контрольными, в голову. Это было совсем не сложно, если бы мишени по-прежнему сохраняли спокойствие. Но когда стекло на передней пассажирской двери джипа вдруг опустилось, «сержант» что-то почувствовал, – видимо, понял, что сидящие внутри питерские бандиты всерьез насторожились из-за отсутствия водилы, а потому не стал рисковать и выхватил ствол с накрученным на него глушителем гораздо раньше, чем собирался, не дойдя до «Ниссана» добрых пять шагов.
Индеец был готов к такому повороту событий и успел нажать на спуск первым. В окружающей тишине, изредка нарушаемой звуком проносящихся по трассе машин, ПМ бахнул громко, раскатисто. Пуля вошла киллеру точно в горло, мгновенно сломав его, как тряпичную куклу, и отбросив навзничь. Добивать даже не понадобилось.
Едва Антоха выстрелил, Невский выпрыгнул из джипа и бросился в сторону леса, собираясь с темной, усложняющей ответную прицельную стрельбу стороны подойти к «Жигулям», готовый при первой же опасности метнуть под днище рыдвана приведенную в боевое состояние гранату. Но по нему никто не стрелял. Так же, как и по джипу, из которого вслед за Владом кубарем выкатился и отпрянул в сторону Индеец. Выждав на всякий случай с полминуты, Рэмбо и Антон приблизились к «Жигулям» так близко, что даже в сумерках смогли разглядеть – кроме неподвижно сидящего спереди Слона, в салоне никого не было.
Индеец обошел машину и осторожно открыт дверцу.
Костя был мертв. На его скуластом лице застыло удивленное выражение. На коленях лежал выпавший из ослабевшей руки алкогольный анализатор. Слон сидел с открытым ртом и смотрел прямо перед собой широко открытыми стеклянными глазами. Из его груди, точно в районе сердца, торчала наборная рукоятка вошедшего на всю глубину стилета, вокруг которой расплылось темное влажное пятно. Киллер убил Костю мгновенно и бесшумно, как и положено настоящему профессионалу. И это была последняя жертва в его черном списке.