Свидетельнице Курилло была, межу прочим, предъявлена фотографическая карточка Пулихова и Курилло объяснила, что человека, изображенного на карточке, она видела приходившим к Александре Измайлович, когда последняя проживала короткое время в квартире своего отца.
Личность, бросившего в губернатора разрывной снаряд, Ивана Пулихова установлена с несомненностью отцом его, служащим в должности топографа при Минском Управлении земледелия и Государственных имуществ Петром Пулиховым и помощником пристава Прищепчиком, лично знающим Ивана Пулихова.
Измайлович была предъявлена помощнику полицмейстера Хоцяновичу, чиновнику особых поручений Севергину и полицейскому чиновнику Полтаржицкому, которые указали на нее как на женщину, стрелявшую в Норова.
Дворянки Мария Николаева и Мария Григорьева Старовы и пристава 1 и 2 частей гор. Минска Жигулин и Лаптев, при предъявлении им Пулихова, удостоверили, что это есть именно тот человек, который бросил в Минского губернатора разрывной снаряд и который после этого был задержан.
Произведенным при участии экспертов осмотром отобранных у Пулихова и Измайлович двух револьверов системы «Браунинг» установлено, что из револьвера, отобранного у Измайлович израсходовано 5 патронов, а в револьвере, отобранном у Пулихова, ни одного.
Подлинное подписал И.д. прокурора суда Зубков.
Скрепил Секретарь Савойский.
С подлинным верно И.Д. Прокурора Минского окружного суда Агафангел Зубков.
В своей книге «Гибель Императорской России» Курлов так описывает это покушение:
«14 января 1906 года в меня была брошена вторая бомба. Я присутствовал в Соборе на заупокойном богослужении по начальнику дивизии; по окончании отпевания я вместе с другими должностными лицами вынес и стал устанавливать на погребальную колесницу гроб усопшего. За мной стоял с крестом в руках Минский архиепископ, преосвященный Михаил, окруженный духовенством. Я почувствовал легкий удар в голову и, думая, что с крыши собора свалился комок снега, так как в это время была оттепель, не обратил на это никакого внимания. Через несколько секунд ко мне подбежал взволнованный правитель канцелярии губернатора со словами: «Ваше превосходительство! Бомба!» Я посмотрел вниз и увидел лежавший у моих ног четырехугольный свиток в серой бумаге. Полицеймейстер просил меня сесть в экипаж и ехать домой, что я и исполнил. Несколько минут спустя он явился ко мне на квартиру и доложил, что тотчас же после моего отъезда какая-то женщина произвела несколько выстрелов их браунинга, причем прострелила ему воротник мундира и воротник пальто чиновника особых поручений. К счастью, оба эти выстрела не причинили этим лицам никакого вреда.
<...>
Одновременно мне сообщили, что весь казачий полк, без офицеров, узнав о покушении на мою жизнь, скачет в город, чтобы расправиться с революционерами. Попытки офицеров удержать людей не достигли результатов, и только когда я послал им навстречу командира дежурной части, хорунжего Обухова, приказав ему передать от моего имени казакам, чтобы они возвратились в казармы и не нарушали порядка, полк тотчас же исполнил мое требование.
<...>
Преступник, бросивший в меня бомбу, оказался Пулиховым, а стрелявшая из браунинга женщина - дочерью начальника артиллерии IV армейского корпуса Измаилович. Оба были арестованы».
Бывший начальник Петербургского Охранного отделения А. В. Герасимов в своих мемуарах даёт такое объяснение этому эпизоду:
«Однажды, зимой 1905-06 года, агент московского Охранного отделения, известная впоследствии Жученко, сообщила своему начальству, что ей поручено революционной организацией доставить бомбу в Минск для покушения на минского губернатора Курлова, и просила дать указания, как ей быть. Начальник отделения полковник Климович и его помощник фон-Коттен решили, что бомбу она должна отвезти по назначению, но в таком виде, чтобы она не могла взорваться. Фон-Коттен, бывший артиллерист, сам вынул детонатор из бомбы, после чего Жученко отвезла ее в Минск. Неудивительно, что брошенная бомба не взорвалась, хотя попала Курлову, кажется, в голову. Бросивший бомбу революционер был схвачен и повешен. Все эти подробности я слышал впоследствии лично от фон-Коттена» (Герасимов А.В. «На лезвии с террористами»).