Как отмечает в своей книге «Охрана: русская секретная полиция», заведовавший в 1906—1908 гг. Особым отделом Департамента полиции А.Т. Васильев:
«Работа секретных агентов состояла исключительно в информировании охранных отделений о деятельности подпольных организаций; им строго запрещалось принимать какое-либо активное участие в делах, которые наносят ущерб интересам государства. Конечно, члены подпольных организаций, к которым принадлежал секретный агент, ожидали от него определенной работы, и он не всегда мог освободиться от нее, не вызывая подозрений. Соответственно, мы разрешали нашей агентуре участвовать в тайных собраниях и выполнять небольшие поручения, которые им давали. Но если дело касалось серьезных и опасных предприятий, то секретному сотруднику не разрешалось повиноваться руководителям бунтовщиков. Ему следовало найти убедительный предлог, чтобы отказаться от выполнения поручений. Таким образом, трудность для сотрудника состояла в том, чтобы, с одной стороны, создать впечатление активности и усердия в партийных делах, а с другой — отказываться от действий, серьезно нарушающих закон».
«Уменьем привлекать из революционных и общественных кругов лиц, которые освещали бы их деятельность, тогда славилось именно Московское Охранное отделение. Наличностью этих сотрудников из социалистов и общественников и объяснялись успехи Московского отделения и его популярность». (А.И. Спиридович «Записки жандарма»).
Благодаря наличию в нем старой агентуры Отделение по охранению общественной безопасности и порядка в Москве, так оно официально называлось, служило главнейшим источником осведомления Департамента полиции.
Особых успехов с середины 1880-х годов удалось добиться московскому отделению, возглавляемому полковником Н. С. Бердяевым.
В обязанности столичного охранного отделения, кроме «производства негласных и иных розысков и расследований по делам о государственных преступлениях в целях предупреждения и пресечения последних», входило также множество других задач. Среди них было предупреждение стачек на заводах и фабриках, расследование причин, вызывавших недовольство рабочих; принятие мер к предупреждению всевозможных митингов и демонстраций; слежка за приезжающими в столицу; наблюдение за учебными заведениями, клубами, обществами. Особое внимание уделялось «принятию негласных мер к предупреждению и расследование возникающих в учебных заведениях беспорядков, сходок и демонстраций».
Московское отделение заняло ведущее место в системе политического розыска России в период, когда его возглавлял С.В. Зубатов. Штатский человек, назначенный за свои выдающиеся полицейские таланты начальником Московского охранного отделения, он поставил русский политический сыск на новый уровень.
Как отмечал в своих воспоминаниях бывший начальник Московского охранного отделения П. П. Заварзин:«Зубатов был одним из немногих царских агентов, который знал революционное движение и технику розыска. В то время политический розыск в империи был поставлен настолько слабо, что многие чины его не были знакомы с самыми элементарными приемами той работы, которую они вели, не говоря уже об отсутствии умения разбираться в программах партий и политических доктринах».
Основное значение в борьбе с революционным движением Зубатов придавал внутренней агентуре. Секретных агентов никогда не использовали как «расходный материал». Действовал принцип: «своих не сдаем». Если осведомитель по тем или иным причинам был не в состоянии работать дальше, его аккуратно выводили из игры. Агентов берегли. В служебной переписке никогда не упоминали подлинной фамилии секретного сотрудника — его называли только по псевдониму. Причем тут существовали определенные правила. Сотруднику для конспирации обязательно давалась кличка, непохожая на его фамилию, отчество и присущие ему качества, под этой кличкой — псевдонимом он и регистрировался по запискам и агентуре.
Представляет интерес оценка внутренней агентуры, данная Зубатовым:
«Вы, господа, должны смотреть на сотрудника, как на любимую женщину, с которой находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока, один неосторожный шаг, и вы ее опозорите. Помните: провал сотрудника для вас лишь некоторый ущерб по службе, для него же смерть гражданская, а часто и физическая.
Проникнитесь этим, поймите это, отнеситесь к этим людям так, как я советую, и они поймут вас, доверятся вам, и будут работать с вами честно и самоотверженно. Штучников гоните прочь, это не работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать. Никогда никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию, помните только по псевдониму. Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был вам предан и как бы он честно ни работал, всегда, рано или поздно, наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого момента.
Это момент, когда вы должны расстаться с вашим сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Отпускайте его. Расставайтесь с ним. Выведите его осторожно из революционного круга, устройте его на легальное место, исхлопочите ему пенсию, сделайте все, что в силах человеческих, чтобы отблагодарить его и распрощаться с ним по - хорошему.
Помните, что, перестав работать в революционной среде, сделавшись мирным членом общества, он будет полезен и дальше для государства, хотя и не сотрудником; будет полезен уже в новом положении. Вы лишаетесь сотрудника, но вы приобретаете в обществе друга для правительства, полезного человека для государства». (А.И. Спиридович «Записки жандарма»).