Каждый день ожидая расплаты Жученко ежедневно писала фон Коттену, дабы он знал, что она еще жива. «Центральный Комитет, – хладнокровно сообщает она в письме 13 августа, – теперь уже знает, что я не приняла их условий. Не думаю, чтобы они оставили меня так; надо полагать, придумают способ убрать. Задача для них не такая лёгкая: будут, конечно, думать, как бы «исполнителю» сухим из воды выйти. Я совершенно открыто хожу по улицам и не собираюсь уезжать. Газеты еще молчат... Дорогой мой друг! Как хорошо бы с вами сейчас поговорить. Жду вашего привета. Чувствую себя хорошо, свободно – стоило жить!».
В тот же день Жученко написала Е.К. Климовичу: «Теперь жду, что дальше будет. Конечно, убьют. Бежать, начать скитальческую жизнь - нет сил, потеряю равновесие, буду вам всем обузой... Хотя бы эта банда, как выразился мой дорогой мальчик, убила и не обезобразила бы меня – это мое единственное желание. С каким наслаждением я поговорила с Бурцевым, бросила через него с.-р. банде всё мое презрение и отвращение. Надеюсь, он не извратит моих слов».
14 августа Жученко отправила фон Коттену письмо следующего содержания:
«Дорогой мой друг! Боюсь только одного: серной кислоты. Начинаю думать, они не убьют меня. Довольно трудно ведь. Они уверены, что я окружена толпой полицейских. И «жалко жертвовать одним из славных на провокатора» – думается мне, говорят они. Вероятно, дойдут до серной кислоты. Конечно, и это поправимо... Но обидно будет. Потом, боюсь, что Бурцев извратит мои слова, – это будет особенно скверно. И особенно опасаюсь, что они похитят сына. Несколько раз представляла себе, как будет, что я буду ощущать, когда меня откроют – и к своему счастью вижу, что это гораздо легче. Просто-таки великолепно чувствую себя. При мысли, что они застрелят меня, конечно. С Бурцевым держала себя гораздо лучше, чем могла ожидать от себя в Москве при мысли о сём моменте».
«Честный фанатик, революционер Бурцев, – пишет А.И. Спиридович, – столкнулся с не менее честным фанатиком – сотрудником Жученко. И моральная победа в этом столкновении правительства с революцией осталась всецело на стороне правительства – на стороне Жученко».
Глава десятая
ОНА СЛУЖИЛА ИЗ ИДЕЙНЫХ УБЕЖДЕНИЙ
Бурцев сдержал слово и не скрыл о Жученко правды. Она стала предметом острой газетной сенсации.
14 августа 1909 года Центральный Комитет Партии социалистов-революционеров опубликовал следующее сообщение:
«ЦК ПС.-Р. доводит до всеобщего сведения, что Зинаида Фёдоровна Жученко, урожденная Гернгросс, бывшая членом П. с.-р. с сентября 1905 г., уличена, как агент-провокатор, состоявшая на службе Департамента полиции с 1894 года.
Началом её провокационной деятельности была выдача, так называемого распутинского дела (подготовка покушения на Николая II в 1895 году).
В Партии с.-р. Жученко работала, главным образом, сначала в московской организации, а потом и при областном комитете центральной области.
Последнее время проживала в Германии, но в заграничных организациях с.-р. не принимала никакого участия».
Известие о разоблачении Жученко произвело ошеломительное впечатление.
30 августа 1909 года публицист, член парижской масонской ложи «Космос» № 288, А.А. Амфитеатров писал Горькому поэтому поводу :
«...Вы мне ничего не ответили насчёт Бурцева. Я ему на днях писал, чтобы он не спешил и что необходимо до начала дела редакционно спеться, а для того лично перевидаться и обстоятельно потолковать. Но сегодня, из письма его к Герм.[анну] Ал[ександровичу], вижу, что он ни меня не понял, ни дела, которое предпринимает, не понимает. Я его спрашиваю: какие у Вас материалы - а он толкует о статьях. Черта ли в том, что мы будем разводить антицаристскую фразеологию? Что Горький, Бурцев, Амфитеатров не питают к царю нежных чувств, это и без издания революционной газеты известно. А о фундаменте и системе пропаганды, которую будет вести «Общее дело», никакого толка от Б.[урцева] не добьёшься. Только две твёрдые точки: есть деньги и - долой царя. Маловато!
Вы, конечно, уже знаете о том, что объявлен провокатором Воскресенский (Попович). Но сейчас произошло нечто ещё более ужасное: уличена и созналась в Берлине Жученко, пользовавшаяся таким доверием в партии, что организационное бюро требовало назначения её секретарем! Страшнее всего возможность, что жертвою этой Жученко безвинно погибла, по неправому подозрению в провокации, недавно застрелившаяся Белая. Хотя суровые скептики говорят, будто – обе хороши!..».