Председатель. — Пожалуйста, говорите в возможно сжатой форме... И возможно больше сообщайте нам фактов.
Бурцев. — Указывайте мне, на чём мне остановиться... Одним из главных проявлений провокации я считаю дело Азефа, затем дела Жученко, Рыса, Малиновского, Штакельберга, и потом — другого порядка дела — союза русского народа. Есть нечто, относящееся к Щегловитову, — показания Лыжина... Но об этом я потом упомяну. Позвольте мне начать с изложения дела Жученко. По некоторым обстоятельствам, мне кажется, что оно наиболее характерное: она была агентшей Климовича и кроме того непосредственно в очень близких с ним отношениях.
Председатель. — В какие годы? Кем был тогда Климович?
Бурцев. — Он был начальником охранного отделения в Москве в 1906 году. Она была не только его агентшей, но и близким к нему человеком. Он к ней прекрасно относился и относится до сих пор великолепно. Я с Климовичем говорил о ней не так давно, месяцев 9 тому назад, может быть с год, когда он меня вызывал, как директор Департамента полиции. Меня хотели выслать: он говорил о моей высылке и когда кончил, то сказал: «А вот наша бедная Зинаида Фёдоровна сидит в тюрьме в Германии»… Здесь я впервые узнал об этом. Он сказал: «наша», разумея, что она ему близка; а с другой стороны, она моя «крестница»: я её разоблачал, допрашивал. Я вчера получил документы о том, как Климович посылал ей деньги в тюрьму в Германию в 1916 году — целый год...
Председатель. — Климович лично, или как директор департамента?
Бурцев. — Как директор: «Отправитель Климович». — Очевидно, как ежемесячное жалованье...
Председатель. — У вас есть сведения? У вас есть расписка?
Смиттен. — От себя он посылал или правительство давало?
Бурцев. — Я просил снять копию фотографическую, которую я опубликую. Вам я дам подлинник. Происходило это в 1916 году. Он 11 раз посылал, может быть, — 12: ежемесячное жалованье по 200 рублей.
Родичев. — Каким путем?
Бурцев. — Официальным, через «Красный Крест». В такую-то тюрьму, Жученко и т. д. Я её разоблачал в 1909 году. До тех пор она получала 300 рублей, а после моего разоблачения стала получать по 200 рублей. Так вот: роль этой Жученко я считаю одной из самых характерных в области провокации. И роль Климовича, в этом отношении, — столь же характерной. Она провокаторшей была давно — с 1905 года. И тогда была не агентшей, а именно провокаторшей. И на 1906 году я бы хотел остановиться; а на том, что было в течение 10 лет, я не буду останавливаться. В 1906 г. она была членом боевой организации эс-эров, в Москве, была адъютантом при Сладкопевцеве, это видный эс-эр: он, если не ошибаюсь, умер не так давно в Ницце. Эта группа совершила целый ряд террористических актов, совершила экспроприацию. В курс всего этого была введена Жученко и сама принимала участие в этих делах. Например: вы помните, конечно, дело Фрумкиной — это покушение на Рейнбота? Она пришивала ей карман для револьвера, чтобы не был особенно заметен револьвер, и в это же время давала знать, что в таком-то ряду, в таком-то театре будет сидеть Фрумкина, которая будет стрелять, и её надо арестовать. Её и арестовали...
Председатель. — Это произошло в бытность Климовича в Москве начальником охранного отделения?
Бурцев. — Да. Затем, та же самая Жученко, когда я её допрашивал (после разоблачения), призналась мне, что частным путем знала об истинной роли Азефа. Но когда Азеф, как член партии эс-эров, член боевой организации, приехал в Москву...
Председатель. — Когда это было, в каком году?
Бурцев. — В 1907—8. — Так она была посредницей между Азефом и местными боевиками. Она, провокаторша, приводила к провокатору всех боевиков, рекомендуя их и посылая для дальнейшей активной деятельности. Она же создала новые организации. Вот какая её роль в этом деле. Затем, когда в 1908 г. «она должна была быть провалена или была заподозрена» (может быть, это было в 1907, а не в 1908 году), тогда вместе с начальником охранного отделения Климовичем они решили, что она должна быть арестована одновременно с другими, что должна посидеть в тюрьме, чтобы не падало на неё подозрения. Вот это я считаю типичным проявлением провокации со стороны Климовича и Жученко, так как она была членом упомянутой организации.
Смиттен. — А источники ваши?
Бурцев. — Беседа с Жученко, беседа с Сладкопевцевым, затем беседа с эс-эрами, когда я докладывал об этом деле партии эс-эров. К тому же, впоследствии, во время ее разоблачения, сама Жученко всё это мне подтвердила. Я видел её в Берлине. Все товарищи по партии, все боевики её долго тогда защищали, говорили: «Не может быть: она участница многих террористических актов». — Я докладывал: «Тем не менее она была агентом». — Я проверил сведения с одной стороны и сведения с другой стороны.