Нюра обрадовалась гостям. Правда, долго не могла сообразить, кто такая Натали, и почему она называет Викторию внучкой, а Ульяну Львовну — дочкой. Потом, решив, что не ее ума это дело, принялась хлопотать по хозяйству.
Натали в сопровождении всей компании сначала обошла весь дом. Заглянула в комнату, где были закрыты старые вещи, но осмотр этой комнаты решила оставить на потом. Места в доме хватило всем. В гостиницу они решили не ехать. Правда, по инициативе Натали Виктории с Олегом пришлось поехать в магазин и купить пару новых одеял и постельное белье. На ужин Нюра, по просьбе гостей, отварила картошки и достала из погреба всяких солений.
— Ти лили алею в бульбу? — поинтересовалась она, вытирая чистые руки о грязный фартук.
— Чего, чего? — не поняла Виктория.
Она следила, что Нюра собирается делать дальше, думая, как тактично намекнуть ей по поводу фартука. Дина Сергеевна перевела:
— Она спрашивает, положили ли мы масло в картошку!
— Это что за язык?
— Не удивляйся. Хоть наша область и относится к России, а район граничит и с Белоруссией, и с Украиной. Так что здесь многие говорят на смеси русского, белорусского и украинского языков. Город очень древний. Раньше относился к Черниговской губернии. Когда-то здесь было двадцать восемь церквей, если мои сведения верны, а теперь осталось только три.
— Да, недалеко от нас была церковь, — я это хорошо помню, — сказала Натали. — Во время войны разрушили?
— Нет, гораздо позже, — объяснила Ульяна Львовна. — Церкви разрушали и строили что-то другое. У нас осталось много фотографий. Может быть, посмотрим альбомы?
Натали предложила перенести это занятие на следующий день.
— Завтра утром и посмотрим.
Утром следующего дня после завтрака все поехали на кладбище, а остальное время было плотно заполнено визитами. Приходили соседи, знакомые старики и старушки, которые помнили, а может быть, и не помнили, девочку Наташу Даневич, когда-то жившую в этом доме.
Виктория прислушивалась к их разговорам с интересом.
— Представляешь, — поделилась она своими выводами с Диной Сергеевной во время очередного перекура, — как много они помнят не только событий, людей и их родственников. Помнят, кто чей брат или сват, кто на ком женился, и у кого сколько детей.
— Просто раньше люди жили по-другому. Сыновья женились и строили свои дома рядом с родителями. Бабушки нянчили внуков. Кто-то жил богато, а кто-то нет. В мое время в городе было всего три школы, и все знали, кто как учится. И если девочка училась в школе хорошо, то за двоечника уже замуж не вышла бы никогда. Вот ты, например, когда замуж выходила, что ты знала о семье будущего мужа? Как он учился?
Виктория, не ожидав такого вопроса, задумалась.
— О семье? В общем, ничего. Но что хорошо учился — знала.
— Хорошо учиться мало. Нужно, чтобы тебя еще и товарищи уважали. Какое у него было прозвище на улице, в школе?
— А что, обязательно должно быть прозвище?
— Иногда по прозвищу можно судить о характере человека.
— А у тебя было прозвище?
— Было, но не скажу, — засмеялась Дина Сергеевна.
— Боишься, что твой характер определю?
— Мой характер с возрастом сильно изменился. Хотя свой возраст я не замечаю, пока в зеркало не посмотрюсь. Зато когда встречаю знакомых, то вижу, как они постарели.
— Что тогда говорить о Натали? Она вернулась в город своего детства и увидела вокруг своих сверстников стариками!
— Да, изменился город, изменились люди, живущие в нем. Каждый раз, когда я сюда приезжаю, мне кажется, что на улице я встречу тех же девчонок и ребят, тех же Танек, Валек и Сашек. А когда встречаю Татьян, Валентин и Александров, которые стали такими уважаемыми людьми в городе, что их нужно величать по имени и отчеству, то понимаю, что мне уже…
— Тсс, — Виктория оглянулась, — нас могут подслушать!
— Хорошо! Мне, скажем, за двадцать пять. А в душе я — маленькая девочка, которая не хочет просыпаться по утрам и просит у мамы денег на мороженое.
И Дина Сергеевна стала развивать свою мысль дальше.
— Кстати, о мороженом. Однажды мне пришла в голову мысль, что самое вкусное мороженое было в детстве. Его продавали только на базаре. Посреди базара стоял киоск. Когда привозили мороженое, вокруг собиралась толпа мальчишек, девчонок и взрослых. Очереди как таковой не было. Все старались протянуть деньги через головы впереди стоящих. Продавщица взвешивала каждую порцию на весах, а все с нетерпением напирали друг на друга, с завистью поглядывая на счастливчиков, уже хрустевших вафельными стаканчиками. А потом подходила моя очередь, — Дина Сергеевна закатила глаза, изображая наслаждение.