Однажды - это было в 1962 году, вскоре после роспуска парламента на летние каникулы, - премьер-министр Гарольд Макмиллан был приглашен министром иностранных дел, тогда еще лордом Хьюмом, поохотиться на куропаток в одном из его шотландских поместий. На лондонском вокзале Кинге Кросс, как и положено в таких случаях, премьера провожал начальник вокзала - «стейшн мастер» в традиционном цилиндре. По прибытии к «месту назначения» у выхода с перрона премьера и его спутников, среди которых был и американский посол в Лондоне Дэвид Брюс, встретил контролер в фуражке и… предложил предъявить билет. Билета у Макмиллана, разумеется, не было: английский премьер имеет право бесплатного проезда на британских железных дорогах и других национализированных видах транспорта. Секретарь премьера попробовал было объяснить, с кем контролер дело имеет. Но время было позднее, освещение тусклое, в лицо тот не узнал Макмиллана и продолжал стоять на своем:
- Сожалею, но если этот джентльмен действительно тот джентльмен, о котором вы говорите, у него должен быть положенный премьер-министру золотой жетон. Так сказано в правилах…
Но личного золотого жетона, удостоверяющего право на бесплатный проезд, у Макмиллана не оказалось. Короче говоря, премьеру пришлось бы платить, не появись вскоре запыхавшийся начальник станции.
Вернемся, однако, к «даблдеккерам» - «двухпалубным». Водить их по узким английским улицам - искусство. Говорю: английским в целом, а не лондонским или бирмингемским, потому что в противном случае может создаться впечатление, что в других городах есть и широкие улицы и что тамошним водителям приходится гораздо легче, а это было бы в высшей степени несправедливо по отношению к другим водителям. Широкие улицы в Англии - понятие в общем-то неизвестное, и побывавшие в Москве рассказывают соседям целые истории о том, как они переходили Садовое кольцо у Самотечной площади или улицу Горького у Манежа. Так вот, ехать на втором этаже «даблдеккера» по английским улицам и видеть, как фонарные столбы или встречные грузовики проскакивают от тебя в нескольких сантиметрах, - с непривычки дух захватывает. Там, где ты, неуверенный до самого последнего момента, пройдет твой автомобиль или не пройдет, пробираешься ощупью, вцепившись в руль потными ладонями, эти автобусы проскакивают со скоростью 30 миль, и то лишь потому, что быстрее не позволено. Для меня лично - впрочем, по признанию моих товарищей, советских корреспондентов, и для них тоже - это было сильным впечатлением до тех пор, пока я не сообразил, что можно ведь пользоваться и «трубой», то есть метро. Там тоже узко, но по крайней мере встречные поезда по другому туннелю идут. Между прочим, попасть в водители «даблдеккера» не проще, чем получить лицензию на открытие магазинчика по продаже спиртных напитков. Претендент обязан быть первоклассным водителем, пройти дополнительные курсы, медкомиссию с участием психиатра и быть не моложе тридцати лет, желательно отцом семейства. За безопасную и безаварийную работу водители получают надбавку. Десять лет такого вождения отмечаются медалью. Во время войны водители автобусов получали бронь - отсрочку, как люди особо важной профессии.
Сами двухэтажные автобусы - гордость и основная доходная статья фирмы «Ландон дженерал омнибас компани». Они надежны, чрезвычайно долговечны и, представьте себе, на ходу не гремят и не дребезжат даже на втором этаже. В другие страны, помимо Сообщества наций, «Ландон дженерал омнибас компани» продает их лишь в порядке одолжения. При мне так была осчастливлена Швеция: как-никак там тоже по левой стороне дороги ездят.
Левостороннее движение - еще одно сильное впечатление: полгода, переходя улицы, не туда, куда надо, смотришь. И, разумеется, чертыхаешься: везде, как у людей, у англичан все наоборот. Казалось бы, чего естественнее по правой стороне двигаться. Нет ведь, придумали! А между тем «придумали-то» на континенте. Когда-то во всей Европе по левой стороне ездить принято было. Встречаются два всадника на одной дороге, если друзья - подают друг другу руки, если враги - с копьями наперевес или с клинками наголо. С оружием в правой руке сходиться можно было только слева. «Долго жить» приказал этому обыкновению Наполеон Бонапарт: его гвардии не велено было уступать кому-либо дорогу. Она с вызовом передвигалась только по правой стороне, заставив перейти на правую сторону и всю остальную континентальную Европу. Только в странах, не присоединившихся к великой блокаде, и сохранилось разумное, по тогдашним временам и транспортным средствам, левостороннее движение, которое теперь, увы, утратило свою первопричину и выглядит для иностранца непонятным и к тому же дорогостоящим чудачеством. Чтобы иметь равные шансы в конкуренции на европейских, да и других автомобильных рынках, англичанам и шведам приходится выпускать машины и с правым расположением руля - для себя, и с левым - для всех прочих. Давно уже поговаривают в Англии на тему о том, как исправить непредвиденную полтора века назад «ошибку». Но постепенно это сделать нельзя. А сразу - накладно. Только на одних дорогах перестройка, по подсчетам, обойдется в полмиллиарда фунтов стерлингов. А как быть с девятью миллионами машин, бегающих по английским городам и весям? Так и мыкаются англичане со своей левосторонней традицией, как с чемоданом без ручки: и нести тяжело и бросить жалко. Но «даблдеккер» - рекомендую.