«Около трехсот лет тому назад один профессор математики Кембриджского университета совершил весьма необычный поступок. Он решил, что его ученик - куда более сильный математик, нежели он сам, и во всех отношениях может превзойти его как педагог. Не удовлетворившись этим актом самокритики, профессор вскоре отказался от руководства кафедрой, потребовав, чтобы ученик был немедленно назначен его преемником. С точки зрения истории, никто не может утверждать, что профессор совершил ошибку, хотя звали его Бэрроу и в XVII веке он считался очень хорошим математиком. Но учеником его был Исаак Ньютон».
«Это один из любимейших моих академических анекдотов. Но, к сожалению, я не умею действовать столь же стремительно, - продолжал Сноу, - как д-р Бэрроу. И все же приятно представить себе, как пошли бы у нас дела, будь мы все похожи на него. Политики, академики, администраторы, художники, бизнесмены - все внимательно присматриваются, видят более достойного и поступают, как Бэрроу: «Ваше место здесь, мой дорогой, а мое - пониже!»
И в самом деле, если бы все мы осмотрелись, сравнили себя с другими и, как говорят экзистенциалисты, поступили «в духе внутренней свободы», то, насколько я могу судить, произошли бы весьма примечательные перемены.
Увы, этого не случится. Видимо, Бэрроу так и останется уникумом и, так сказать, крайним примером величия души».
Чарльз Сноу - писатель. В аудитории, где он выступал, его древний, но конкретный академический анекдот звучал аллегорией. Об адресе не надо было даже гадать: он был ясен. Ясен из того, что в перечислении «всех присматривающихся» он поставил на первое место политиков.
Сноу был далеко не единственным из усомнившихся писателей Англии. Старый Джон Б. Пристли тоже не утратил своей сердитости. В популярном журнале «Тудэй», незадолго до того, как Сесиль Кинг прекратил летом 1964 года его издание, он писал: «Даже система, которая долгое время действовала довольно сносно, может внезапно достигнуть такой стадии, когда она больше вообще не способна действовать. Сейчас мы достигли такой стадии. Старая система уже не действует. Она превратилась в труп. И мы волочим этот труп на себе. Те самые люди, которые призывают нас производить больше и экспортировать больше, восхваляют при этом систему, которая, по сути дела, мешает нам производить и экспортировать больше. Они хотят, чтобы мы стояли на месте и в то же время быстрее двигались вперед… Большинство англичан, и особенно молодежь, хотя они, быть может, ничего или почти ничего не говорят об этом, не могут не сознавать, что атмосфера, которую мы создали в экономической, политической и социальной областях, им не годится. Вот почему столь многие из них апатичны, циничны, глубоко разочарованы в жизни».