Но, по мнению Уорсторна, консерваторы утратили эту свою способность в настоящее время, ибо «ассоциировали себя в представлениях публики с таким социальным типом, который весьма далек от вселяющего уверенность образа»… Возьмите - с другой стороны - две ведущие фигуры национального калибра - мистера Вильсона и мистера Каллагэна. Могут ли два других человека по своему характеру, внешнему виду, манере говорить, по своему классовому происхождению, словом, во всем, лучше символизировать такого рода консерватизм с маленькой буквы «к»?!
Можно, разумеется, оспорить отправную посылку Уорсторна относительно настороженности большинства населения к переменам: она, если угодно, традиционна и вовсе не так бесстрастно объективна, как может показаться при чтении «по диагонали». Пропагандистская подоплека ее в том и состоит, чтобы многократным повторением превратить в аксиому, привить своим читателям подозрительность к переменам, а следовательно, - й сопротивляемость им, замкнуть «дух времени» рамками науки, техники, коммерческой конкуренции; сделать сами проявления «духа времени» сомнительной монополией беспокойного и беспокоящего студенчества, но ни в коем случае не допускать его в область политики,где, чего доброго, и до беды недалеко. Так и следует понимать лейтмотив о переменах в данной статье. Но в том, что касается характеристики лейбористских верхов, Уор-сторн во многом неоспорим, а его благосклонность к новому образу лидеров этой партии весьма симптоматична. Так или примерно так смотрят на нынешнее руководство лейбористов и в самом «истэблишменте». Неспроста же газета лорда Томсона «Санди таймс» выносит сейчас в шапку на первой полосе дюймовые цифры перевеса лейбористов в опросах на популярность. Неспроста влиятельный «Экономист» критикует консерваторов за то, что те превратились в глазах публики в холодно-стальных тори, уважительно отзывается о Вильсоне и снисходительно - об Эдварде Хите.
В британском «истэблишменте» перестали недоверчиво и настороженно коситься на лейбористов с министерскими портфелями: проверку на лояльность принципам капитализма они выдержали. Но именно это больше всего и настораживает левые силы, в том числе и внутри самой лейбористской партии.
1970 г.
С НОГИ НА НОГУ
Исход парламентских выборов в Англии 18 июня 1970 г. агентство Рейтер назвало «крупнейшей политической сенсацией в послевоенной британской истории». За день до голосования то же агентство цитировало результаты последнего опроса общественного мнения, проведенного институтом «Морплан», согласно которым лейбористы были популярнее тори среди населения почти на девять процентов, что сулило лейбористам в новой палате общин большинство в 150 мандатов. Но в тот же самый день лидер консерваторов Эдвард Хит предсказывал: «В четверг - день выборов - очень многие будут шокированы». Трудно сказать, верил ли Эдвард Хит собственным словам, но шокированы в четверг были действительно многие и в первую очередь все до единого института общественного мнения, расходившиеся в своих прогнозах лишь в числе мандатов, которым будет выражено лейбористское большинство, но не сомневавшихся в их победе. Впрочем, примерно так же расценивала общее настроение избирателей и британская пресса в целом, исключая разве «самые голубые» из проконсервативных лондонских газет «Дейли телеграф» и «Дейли мейл».
Действительные результаты выборов, принесших вопреки этим прогнозам победу партии тори, заставили комментаторов вспомнить исход выборов 1945 года, когда никто не сомневался в том, что лидер консерваторов Уинстон Черчилль вновь сформирует правительство и продолжит представлять Британию на Проходившей в то время Потсдамской конференции. В Потсдам, однако, Черчилль не вернулся. Туда поехал лидер лейбористов Клемент Эттли.
Сейчас британские комментаторы заняты двумя темами: анализом результатов голосования и объяснением «сенсации в четверг», с одной стороны, и толкованием избирательной программы консерваторов, ставшей правительственной программой, - с другой.