Консерваторы, как показывают результаты выборов, сумели превосходно использовать эту ситуацию, добившись максимальной поддержки в своей традиционно массовой базе - многочисленных в Британии «средних слоях». Отмечу в порядке иллюстрации, что за день до выборов консервативная «Дейли мейл» огромным заголовком через всю первую полосу призвала домохозяек поднять бунт и «сказать свое слово». И, конечно, какая-то часть из них, уставшая от бесконечно восходящей спирали цен, сказала его в пользу тори, хотя и до лейбористов цены на месте не стояли.
Что готовит Британии день грядущий при консерваторах, судить пока рано. В избирательном манифесте они обещали сократить прямые налоги, обеспечить стране «закон и порядок», в том числе и введением жесткого антипрофсоюзного законодательства, дать большую свободу действий предпринимателям и ограничить приток «цветных иммигрантов». По молчаливому соглашению между руководством лейбористов и тори, внешнеполитические вопросы в избирательной кампании почти не затрагивались: ибо спорить было не о чем. И для тех и для других краеугольным камнем было участие в НАТО и поддержка всех со всеми вытекающими из этого обязательства последствиями.
В лондонском Сити победу тори приветствовали с предельной откровенностью: за день курсы акций на фондовой бирже поднялись в общей сложности больше чем на миллиард фунтов, поставив тем самым абсолютный рекорд.
1970 г.
У БРЮССЕЛЬСКОГО ПОРОГА
День, когда в Британии был начат переход на десятичную денежную систему и уходили в прошлое гинеи, полукроны и флорины, - этот день был назван «Ди-дэй». Назван по аналогии с «Ди-дэй» 6 июня 1944 года - датой высадки англо-американских союзников в Нормандии. На этот раз операция, конечно, скромнее. Ее цель - упростить расчеты, заменить архаичную денежную систему применительно к условиям века электронно-вычислительных машин и… облегчить лондонскому Сити, все еще занимающему место второго в западном мире финансового центра после Нью-Йорка, операции с заморскими клиентами, прежде всего с клиентами континентальной Европы.
Словом, аналогия двух «дней Д» была не только в совпадении интригующего индекса «Д». Речь в известной мере и теперь все о том же «вторжении в Европу». И тоже с помощью - не прямой, так косвенной - американцев. Только не штурмом «Омаха бич», как значился в документах штаба генерала Эйзенхауэра сектор северофранцузского побережья, но долгой напористо-вкрадчивой осадой брюссельской штаб-квартиры Европейского экономического сообщества - организации, именуемой для краткости «Общим рынком».
Эту осаду британские тори начали тотчас же после возвращения к власти в июне прошлого года. И точно так же, как «к востоку от Суэца» действиями нынешних британских лидеров руководит имперская одержимость, «к западу от Суэца» ими движет стремление вернуть себе былое влияние на дела континентальной Европы.
Напомню, что это уже третья попытка Британии стать членом «Общего рынка». Две первые - в 1961 и 1967 годах - провалились.
Нынешняя - третья - попытка развивается внешне несколько успешнее. В декабре 1969 года на гаагском совещании в верхах главы правительств континентальной «шестерки» согласились с принципом возможного расширения сообщества. 30 июня прошлого года в Люксембурге состоялась торжественная церемония открытия переговоров с потенциальными кандидатами, и лондонские наблюдатели осторожно констатировали тогда: «Кажется, с британской заявки смахнули пыль и делу дан ход». В самые последние дни, в связи с предстоящим визитом Э. Хита к президенту Франции Ж. Помпиду, английские поборники «вступления» приободрились еще более.
Однако явного согласия пока нет, и мало кто рискует предсказать, когда оно будет. Лондон по-прежнему выступает в роли просителя. «Шестерка» - в роли разборчивой невесты. Между самими членами Европейского экономического сообщества нет пока единства ни в парламенте, ни в стране в целом относительно того, стоит ли вообще эта овчинка выделки. Но при всей «демократичности» британской парламентской системы решающее слово там остается за премьером, а Эдвард Хит пользуется репутацией убежденного сторонника «присоединения», решившего настоять на своем, чего бы это ни стоило народу.