Его губы скользнули по её ключице, и девушка судорожно вздохнула, превратившись в напряжённую струнку, вот-вот готовую разорваться, чтобы окунуться вместе с ним в порочный и притягивающий омут страсти.
— Надев это платье, что ты пыталась доказать? — проведя кончиком пальца по оголенному белоснежному плечу, проговорил он. — Ты появилась перед всеми гостями в нем, потому что захотела привлечь мужское внимание к своему телу, малышка? Неужели настолько невтерпёж?
— Как ты смеешь! — Пелена испарилась от пропитанного презрением хриплого шепота, и Кристина, развернувшись, попыталась залепить наглецу пощёчину, однако её запястье было грубо перехвачено и заведено за спину. Вернулся истинный Адриан Николя Дюмон — беспощадный, безжалостный и грубый, но теперь уже такой любимый! И Кристина догадывалась причину бурлящего в нем вулкана ярости. Ревность. Он ревновал ее так же, как и она его, только Кристина научилась управлять этим отравляющим чувством, в отличие от Адриана.
— Ты моя подопечная! Ты моя ответственность! Ты МОЯ! И никто не имеет права смотреть на тебя этими похотливым взглядами. Да они все буквально раздевали тебя сегодня глазами! Черт побери, ты моя женщина!
Прежде чем побледневшая девушка осознала его намерения, послышался противный треск рвущейся ткани, и в следующую секунду их губы слились в страстном и глубоком танце, позволяющем им выразить то, что они не могли произнести словами. Любовь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Снизошедшее озарение
Подобрав полы платья, Мира взметнулась по ступенькам на второй этаж, чувствуя себя подавленной и униженной безжалостным поступком Адриана. Он поставил ее в ужасно неудобное положение перед гостями. Представители высшего общества, известные личности и журналисты с предвкушением ждали развития событий, ведь не на каждой помолвке жених убегает вместе с другой девушкой, оставив собственную невесту краснеть и извиняться.
Какую еще проблему создала эта девчонка для Адриана, что он, не задумываясь ни о чем, поспешил с ней наверх, бросив Миру? Адриан Николя Дюмон обещал, что сегодня состоится их помолвка, и ничто, точнее никто не помешает этому случиться!
С самого утра Мира ждала телефонного звонка от мужчины, который наверняка уже забыл о ней и о страстных ночах, проведенных вместе, найдя более молодую добычу. Тем не менее, в ней все еще горел слабый свет надежды, что Луи позвонит. Увы, она ошиблась, и это плохо сказалось на её настроении. А сейчас оно окончательно испортилось из-за выходки Адриана.
Как он мог унизить ее на людях, как какую-то дешевку? Да он же наглядно показал всем, что она ничего для него не значит!
Неизвестно откуда перед ней возник Рауль Дюмон в темно-синем деловом костюме, подчеркивающем его идеальное стройное тело. Когда Мира познакомилась с ним, то едва не стала жертвой мужского обаяния и сексуальности, исходящего от него. И всё же она нашла в себе силы устоять перед ним, а теперь и вовсе перестала видеть в нем мужчину. В последние годы она воспринимала его, как язвительного и постоянно над всеми насмехающегося мальчишку.
— Куда ты идешь, Мира? — пригубив шампанского из бокала, осведомился Рауль, перегородивший ей дорогу. — Разве прилично оставлять гостей и покидать торжество? Хочешь выпить? О… Прости, я забыл, что тебе нельзя.
— Спасибо большое за твою заботу, но я в ней не нуждаюсь, — выплюнула Мира, тщетно пытаясь обойти Рауля, но он, казалось, и не собирался сдвигаться с места. — Если уж говорить о приличиях, то о них стоит думать твоему брату. Как он мог меня оставить там?
— А почему нет? — с притворным удивлением произнес Рауль и вскинул бровь. Подушечкой пальца он водил по тонкой хрустальной ножке бокала. — В доме полно людей, много шума и веселья… То, чего ты так хотела, сбылось, разве нет? А тебе известно, чего желает Адриан? Вдруг для него достаточно всего одного тихого шепота, чтобы развернуться и уйти?
— Рауль, мне некогда слушать твой бред, — вспыхнула Мира, силясь оттолкнуть мужчину, однако он поймал ее руку в воздухе и крепко ухватился за запястье, отчего женщина вскрикнула. — Мне больно! Отпусти меня, пьяница, иначе я буду кричать!
За проведенные годы с Адрианом Мира узнала слабость его младшего братца. Алкоголь. Он мог пить и днями, и ночами, при этом иногда оставаясь трезвым, невзирая на пропущенные стаканы спиртного. А его язвительность и саркастичность не знала предела, особенно, если он уже выпил.