— И все-таки это мы можем выяснить сами, когда приедут криминалисты. Полагаться на слова патрульных не будем. А вот насчет оружия я хотел бы узнать сразу.
— Молодец. Да, это главный вопрос. А о чем ты в первую очередь спросишь сестру?
— О том, кто мог желать зла Дженнифер Спейн. Или Патрику Спейну.
— Разумеется, но об этом мы будем спрашивать всех, кого найдем. А о чем ты хочешь спросить именно Фиону Рафферти?
Он покачал головой.
— Ни о чем? Лично мне очень интересно услышать, что она там делала.
— Тут сказано… — Ричи поднял отчет, — они созванивались каждый день. Она не смогла дозвониться.
— И что? Ричи, подумай. Допустим, обычно они созваниваются часов в девять, когда муженьки уже на работе, а дети в школе…
— Или когда женщины сами на работе. Может, они тоже работают.
— Дженнифер Спейн не работала, иначе сестра сказала бы: «Ее нет на работе», а не «Я не смогла дозвониться». Итак, Фиона звонит Дженнифер около девяти, самое раннее в полдевятого — до этого обе заняты утренними заботами. А в десять тридцать шесть, — я постучал по листку, — она уже в Брайанстауне и звонит в полицию. Не знаю, где живет и работает Фиона Рафферти, но Брайанстаун находится в добром часе езды от цивилизации. Иными словами, из-за того, что Дженнифер часок не берет трубку, — максимум часок, а может, и того меньше — Фиона впадает в такую панику, что бросает все и мчится к черту на рога. Не слишком ли бурная реакция? Не знаю, как ты, а я бы с удовольствием разобрался, почему она так разволновалась.
— Может, ей не час ехать. Может, она просто живет по соседству и решила проведать сестру.
— Тогда зачем ехать на машине? Если пешком не дойти, значит, она живет слишком далеко — и, следовательно, ведет себя странно. А вот и правило номер два: странное поведение — это подарок, и нельзя выпускать его из рук, пока не развернешь. Здесь тебе не транспортный отдел, Ричи. У нас не говорят: «Да ерунда какая-то, наверняка в тот день ей просто захотелось почудить. Забей». Никогда так не рассуждай.
Повисла напряженная пауза, означавшая, что разговор еще не окончен.
— Я хороший детектив, — сказал Ричи наконец.
— Уверен, когда-нибудь ты станешь отличным детективом, но пока что тебе еще учиться и учиться.
— Для этого необязательно носить галстук.
— Приятель, тебе не пятнадцать лет, — сказал я. — Прикид гопника еще не делает тебя страшной угрозой буржуям. Ты просто выглядишь как идиот.
Ричи потеребил тонкую ткань своей рубашки и сказал, тщательно подбирая слова:
— Я знаю, что большинство парней из отдела не из моего района. У них родители фермеры или учителя. Я понимаю, что я для вас белая ворона.
Зеленые глаза Ричи твердо смотрели на меня в зеркало заднего вида.
— Неважно, откуда ты родом. Происхождение не выбирают, так что даже не думай об этом. Важно то, куда ты двигаешься. И вот это, друг мой, уже зависит от тебя.
— Знаю. Я же здесь, так?
— И моя задача — помочь тебе пойти дальше. Один из способов выбрать направление — вести себя так, словно ты уже прибыл. Улавливашь?
Ричи выглядел растерянным.
— Ну смотри: почему мы едем на «БМВ»?
Он пожал плечами:
— Потому что вам нравится эта тачка.
Я снял ладонь с руля и ткнул в Ричи пальцем:
— То есть ты решил, что машина нравится моему эго. Не обманывай себя, все не так просто. Ричи, мы не магазинных воришек ловим, убийцы — крупная рыба. Прикатить на место преступления в побитой десятилетней «тойоте» — значит проявить неуважение, показать, что жертвы не заслуживают лучшего. Людей это напрягает. Ты же не хочешь начинать на такой ноте?
— Нет.
— Вот именно, что нет. Вдобавок в старой побитой «тойоте» мы будем выглядеть неудачниками. Это важно, дружище, — и не только для моего эго. Если преступники увидят неудачников, то подумают, что они круче нас, и их труднее будет сломать. Если неудачников увидят хорошие люди, то решат, что таким ни за что не раскрыть преступление, а значит, и помогать не стоит. И если мы сами по утрам будем видеть в зеркале пару неудачников, что станет с нашими шансами на победу?
— Наверное, их станет меньше.
— В точку! Если хочешь добиться успеха, Ричи, ты не должен выглядеть как неудачник. Понимаешь?
Он коснулся узла на своем новом галстуке.