Что же Патрик такое говорил? Неужели Элли и Альберт мертвы? Я не связывался с ними уже много лет... Но неужели я бы не узнал про их гибель?
Лиззи что-то негромко сказала Дэну, подошла ко мне, взяла за руку и вывела из сада прочь. На прощание Оуэн пожал мне руку и попросил прощения за всё случившееся. Мы с Лиззи молча подошли к нашей машине.
- Ты же знаешь, - собственный голос показался мне чужим. - То, что он сказал про Питерсенов - это правда?
Лиззи преувеличенно долго копалась в своей сумочке в поисках ключей от машины, затем подняла на меня глаза. Её взгляд говорил больше слов. Она знала больше, чем я - она знала про Питерсенов, про родственников Мэган, про Сару...
- Как это случилось?...
- Пап, прошу, поговорим в машине...
- Как. Это. Случилось?
Лиззи вздохнула и провела рукой по волосам. Жест, который всегда неуловимым образом напоминал мне Джули - она всегда этим легким изящным движением пыталась вернуть в порядок свои непослушные кудри.
- Миссис Питерсен погибла в случайной перестрелке во время ограбления. Мистер Питерсен умер во время ланча, от удушья.
- От удушья?!
- Подавился вишневой косточкой...
- Боже мой!
Я схватился обеими руками за голову. Что за нелепая смерть! И это после того, как доктора Джо случайно подстрелили на охоте!
- Папочка! - Лиззи крепко обняла меня. - Пожалуйста, пожалуйста... Нам пора в аэропорт. Пожалуйста, забудь о Патрике! Он псих! Он нёс бред! Папа, умоляю тебя. Просто садись в машину...
Не в силах что либо сказать, я сел в машину. Лиззи завела мотор, и через четыре часа мы уже находились в воздухе на пути к Лос-Анджелесу.
Патрик Рид был найден повешенным через три недели после.
Глава седьмая. 22 января 2000 года, суббота
Отражения огней города скользили по лобовому окну нашей машины. Лиззи, как обычно, была за рулём.
Субботний вечер - самое лучшее время для комедийного шоу по телику, бутылочки Гиннеса и какой-нибудь вредной пищи вроде пиццы или бурито. Но как можно отказать дочери в её день рождения? Именно поэтому я постарался максимально расслабиться и не высказал никаких претензий по поводу нашей многочасовой поездки в соседний сити по какому-то "очень интересному делу".
Лиззи напряженно держала в руках руль, её брови были нахмурены. Она то и дело сверялась с дорожной картой, бурчала под нос проклятие в адрес других водителей и иногда с опасением поглядывала на меня - будто боялась, что я могу неожиданно выпрыгнуть из машины на ходу.
Я же успел немного подремать, спокойно попивал горячий чай из термоса и с удовольствием слушал джаз-волну по радио.
Последнее время мы с Лиззи виделись всё реже и реже, по её словам учёба в магистратуре не оставляет ей практически никакого свободного времени. Мне пришлось освоить электронную почту и приобрести мобильный телефон - так я всегда мог быть на связи, если вдруг она выделяла свободную минутку для своего престарелого отца.
При каждой редкой встрече Лиззи настаивала, что мне необходимо найти женщину, но с тех пор, как полтора года назад я расстался со своей последней пассией, я решил на время (на очень долгое время) покончить со свиданиями. К тому же, в последние месяцы меня снова стали мучить боли в позвоночнике, о которых я, разумеется, не мог сообщить Лиззи.
Мне хотелось бы больше общаться с ней, чаще видеться - и хотя моя малышка всегда была довольно нелюдимой и закрытой, мне начинало казаться, что она попросту избегает меня. Вспоминая последние её годы перед поступлением в колледж - как Элизабет настойчиво пыталась закончить школу раньше, перепрыгнув один класс, как не хотела слышать ничего об учебе в Лос-Анджелесе, как старалась проводить все каникулы в волонтерских лагерях, я пытался отыскать причину её отчужденности в себе. Иногда я спрашивал сам себя, любит ли она меня, как своего отца, или просто считает обязанной мне за то, что я её вырастил?