По улицам было никого, но глаз его всех видел. Тех, кто уже спали или ещё пили в домах. Недалеко узрел он старика. Единого не спящего и с ясным сознанием. Малу-по-малу он прошёл по закаулкам к его дому, небольшому старому, даже дряхлому, зданию, на фоне всех тусклому и серому. Дойдя и немного одумавшись, поправив волосы и проверив наличие крови на своём лице, Вианоров ударил пальцами в окно у двери старой халупы. Мужчина медленно поднялся с дивана и неулюче, хромая подошел к двери, выглянул в окошко, слегка нахмурился и томно вздохнул.
Дверь распахнулась. Подняв брови седой старик по доброму улыбнулся. Он выглядел точно Иисус Христос, не распятый, а долго проживший. Длинные запутанные волосы, неухоженная борода и дряхлое телосложение. В обычных одеждах, ничем не привлекающий внимание, простой бедный человек.
—Сын мой, чего ты от меня хочешь в такое то время?— прохрипел старец.
—Я хочу с вами поговорить. Не имеете ли вы желания немного просветить меня вашей мудрости?
Дед присел на порог и, смотря на Паури снизу вверх, молвил:
—Я не буду в ночь принимать незваного ко мне человека. Взять у меня нечего, если ты по золото, ничего нет. Проваливай, ищи много дурака, на сем свете.
—Вы меня не понял, я лишь должен у вас об одной вещи спросить.
—О чем?! Меня старого дурака, не смеши, говорю тебе золота у меня нет, или с миром.
—Я дам вам денег, просто дайте мне ответ на вопрос.
—Это уже другое дело. Что ж... Закатай рукава и штанины.
Паури бесприкословно подчинился. Белые манжеты рубахи измазанные грязью он поднял до плеч, а оборванные брюки закатал до колена. Старик продолжил:
—Скажи мне где тебя так отметелили. Почему голова в крови, а одежда изодрана? Ты не немочный человек и не глупый, по виду мне так сдаётся. Ответишь — впущу.
—Я Паури Вианоров, поступил к вам в больницу из Романского. Сегодня вышел оттуда...— Больной засомневался.
"Он, вероятно, не будет со мной говорить если я ему скажу правду, он думает, что я человек умный..."— подумав Паури продолжил фразу:
—Я заселился на второй этаж какого кабака. Там завязалась... Так скажем, драка,— артистично соврал он,— в ней я попал под горячую руку и потерял сознание, очнулся я неподалеку отсюда. Вобщем небольшая неприятность случилась.
—Так от чего же, если ты мне не лжёшь, с какого черта после такого дня захотелось побитому Паури вдруг чего-то понять в этом мире?
Вианоров впал в ступор. И в правду, со стороны окружающих, ситуация странная и нелогичная.
—Не могу ответить на данный вопрос,— твердо сказал он старому.
—Что ж, заходи, спрашивай меня о чем хотел. С тебя возьму всего 100 рублей, как с психически больного, шизик.
—Я здоров, о чём вы?— негромко в сметении возразил Паури.
—Да кого ты обманываешь, нормальные люди в такое время по улицам не ошиваются, четвёртый час на дворе...
Форсирование событий
Деревянный пол этой кухни уже прогнил по углам, земля на их месте с того момента высыпалась на синий ковер с изображениями птиц. Пахло сыростью. Оконные рамы от старости высохли так, что стекла в них дрожали даже при ходьбе. Два человека вошли в помещение. Низкий столик на трёх ножках стоял в середине, а за ним, напротив друг друга, пара кожаных кресел.
—Присаживайся, сын мой,— обмолвил пожилой мужчина, со спины указав рукой на французскую мебель.
Отодвинув табурет, Паури выполнил данное указание, а после и старик занял свое место, сел и оперелся головой и свои запястья.
—Задавай свой вопрос.
—Кто я?
—Я не ведаю сущности твоей. О тебе мне ничего не дано. Чаю путнику?
—Буду благодарен.
Пожилой мужчина обернулся к плите, взял две горячие чаши и поставил на поверхность перед Паури. Постепенно нежный запах ромашки, мелиссы и мяты разнёсся по сторонам и достиг сидящих.
—Дед, я чего ты не спишь среди глухой ночи?
—Да чего же не дремлю? Вижу сны, но бодрствую, брожу по дому моему и всё никак не усну.
—Да, знакомо.
Паури сделал глоток отвара. Терпкий вкус крепкой заварки.
— Мать твою какой бред! Какая ересь, — поднялся крича Паури. Откинул стул и поднял голову к верху,— абсурд. Черт его дери насколько же я глуп. Ты чертов маг или кто?
Старик тут же кинулся за ножом, что лежал в шкафу с кухонной утворью.
— Стоять я сказал! Стоять!— взвыл Паури, — Ты — мерзкое ничтожество, лишь очередная муха, смрадный образ, стоять!
Старик замер, как мим на сцене и раззинул пасть.
— Объясни мне старый ты хрыч, ты всегда имеешь в своей халупе 2 чашки только что заваренного чая? — Вианоров поднял с пола табурет и размахивая, стуча ногами по ковру, продолжил,— отвечай мне!