Старик молчал и продолжал играть роль шута, не создавая в своём теле ни единого порыва к движению. Он смотрел в глаза Паури взглядом маленького ребёнка, что не понимает за что его ругают. Наступило молчание, что продлилось от силы секунд 10, после чего Вианоров бросил табурет в собеседника и прокинул стол в том же напрвлении. Пожилой мужчина свалился с ног еще после того как был нанесён первый удар. Во второй черед последовали удары от ног Паури, что мигом вскачил на столешницу, которая накрыла дедушку, и стал прыжками добивать бедного старика.
— Дед, а где же кожаные кресла, табуретом приятнее получать по голове? Сгинь нечистый!
Паури схватил из открытого ящика нож и спрыгнул со стола. Слабыми и костлявыми руками жертва скинула с себя груз и хриплым молвила:
— Остановись государь, дай мне слово...
Вианоров остановился в замахе удара. Старик сделал несколько глубоких вдохов.
— Черт возьми говори!
...
С яростью Паури двумя руками обхватил клинок, занес его над своей головой и вонзил в старческий, мягкий череп, в раойне локбной кости. Зрачки старика разширились. Он начал жадно глотать ртом воздух, словно рыба, которую выбросили на берег. По рукам его пошли легкие судороги. Послышался звук сюни, что прекрыла его дыхательные пути. Тело замерло.
Паури поднялся над трупом, обернулся и со злым выражение на лице, с яростью в крови, вышел за порог.
— Ну наконец, теперь можно точно уверится в том, что этот мир тоже иллюзия. Чай, как абсурдно. Разум выдал себя на такой мелочи, Боже, как глупо.
Открыв незрячий глаз он вновь осознал всё, что находится вокруг него. И все еще спали. В тишине ночного города, где только что был убит человек и звучали крики, ни одна душа не была в сознании. И малыми шагами сумашедший побрёл по улицам в пьяном угаре, покачиваясь из стороны в сторону.
"Где я могу остановиться, надо бы найти ночлег. хотя погоди..."
—Я же в вымешленном городе, точно же, если этот дряхлый дед был мнимым, то и всё вокруг меня точно же должно быть мнимым.
"А зачем же мне тогда еда, если она нереальна, даже более того, я не нужнаюсь в пище вовсе. Я никому не обязан соблюдать закон, я могу спать прямо на улице и не тратить деньги на такую бесполезную вещь, как дом здесь. Он же не реален, в настоящем я в любом случае буду спать на полу."
По прошествию часу моей ходьбы солнце уже полностью взошло над водою. И узрев его я понял, что ошущвю тошноту и боли в области лопаток. Я крепко стоял на ногах но будто упал на бетонной площадке и изогнулся в форме дуги от представления сильнейшей боли. На набережной близь величественных кораблей Паури теряет сознание.
— Бедный ты человек Вианоров, бедный.
— С чего это вдруг? Я богаче тебя, я осознал происходящее.
— Не будь так в это уверен, ибо новый грех на тебе.
— С чего же это?
— А ты дорогой мой не задумался ли хоть на мгновение, что возможно ты психически больной?
— Продолжай.
— Час назад ты убил мужчину, почему?
— Это был фантом не более.
— С чего ты так решил?
— Этот старик мгновенно после предложения выпить чаю подал его ко столу. Теплым, даже горячим. Две чаши. Это физически невозможно. Кроме того, в его доме на кухне явно стояли кожаные кресла, я их своими глазами видел. Но тут же как я сел на него оно обратилось табуретом.
— А не здаётся ли тебе, что ты обманул сам себя?
— С чего бы это?
— Я в отличии от тебя знаю и вижу всё и видел что происходило в той комнате. Во первых, креслел в том помещении не было. Ты хоть предпологал, что это могли быть проявления твоей шизофрении?
— Но я точно уверен, что это были кресла!
— Да твоё мнение ничего не стоит, ты — болен!
— А что велишь думать по поводу чаш, о всевидящий,— с сарказмом молвил Паури в лицо Гермаелю,— это у меня тут всевидяшие глаза!
— Но не видел ты того, что чай был налит из заварника.
Паури задумался.
— Да не может такого быть, я уверен в этом!
— Верь хоть в то что ты Господ Бог иль пророк последнего дня. Но ты убил невиновного.
И только Паури открыл пасть, чтобы в очередной раз тявкнуть, как пришёл в сознание. Его глаза исчезли. Он ощупал их и они были на месте, он знал что они внутри его головы, принём, но больше не мог ими воспользоваться. Паника проникла в его душу. Больше он не узрит ничего в этом мире. От одной этой мысли его бросало в жар.
"Я слеп, но я вижу всё. Передо мной темнота, безграничкая и всепоглащающаяя и в ней я нахожусь. А вокруг меня во мраке прячется мир. Но я знаю этот мир. Досконально знаю. И даже если предмета нет на свету, я всегда знаю где он, что с ним происходит. Абсолютное осознание реальности. Но без картинки этот мрак тайны страшит меня.": изложил в своей голове ошущения Вианоров.