Броненосец услышал об этом от Черепахи и удивился.
- Они все разъехались? Вот так просто? От одного намека на то, что мы с ними сделаем?
- Значит, ты был очень убедителен. Как бы там ни было, радоваться пока что рано. Лев по-прежнему остаётся в городе, и он - наша главная проблема. Он так просто не сдастся. Если у него есть доступ к секретным правительственным каналам, он сможет пробить тебя и увидеть, что ты ничего из себя не представляешь, так что вместо трусливо-радушного приёма и чашки кофе тебя будет ждать автоматная очередь из окна его кабинета.
- И ты вот так просто об этом говоришь?!
Черепаха был невозмутим. Он сидел с удочкой у реки без намека на эмоции. Броненосец почувствовал себя использованным. Теперь он понимал, зачем он был нужен Черепахе, почему тот был так добр к нему - знал, что Броненосец все равно долго не протянет.
- Так каков твой план? Просто так послать меня завтра ко Льву и проверить, удалось ли тому что-то про меня выяснить? Расклад по моим кишкам на асфальте?
- Успокойся. Ты же не думаешь, что я дальше этого момента не планировал. Я же тебе говорил - у меня всё продумано. К тому же, тебе нет нужды снова тащиться к нему завтра. Удочки закинуты, остаётся только ждать.
Броненосец ещё много чего хотел спросить, но вид умиротворенно сидящего с удочкой Черепахи внезапно успокоил его. Если ему больше не нужно ко Льву, он может выдохнуть и тоже немного порыбачить.
В восемь утра Лев не дождался никого. Он метался по своему кабинету, пил из горла коньяк и рычал так, что всё здание мэрии содрогалось. Офисные мыши попрятались по углам, а кое-кто из сотрудников, имена которых даже не были указаны в деле и с которыми Лев не разговаривал, взяли отпуск за свой счёт и скрылись в неизвестном направлении.
- Всех запишу, суки! Всех запомню и разорву на части, только попадутся мне! Гниды продажные! Как бабки тырить, так они смелые, а чуть жареным запахло - все ляжки обоссали и свалили, гондоны штопанные! Сожру заживо, пидоры!
Иногда Лев подходил к окну и смотрел на простирающийся по окнами город. Его любимый город, который он возводил с нуля, в который вложил всю душу - и именно поэтому он был убеждён в том, что имеет полное право делать в собственном городе всё, что ему заблагорассудится. И теперь какой-то мудак из какого-то правительства решил лишить его этого? Не бывать этому никогда!
Вдруг посреди этой беготни Лев замер на месте, осенённый гениальной идеей. Настолько гениальной, что он расхохотался так же громко, как громко секундой раньше рычал от злости. Дальнейшее было просто делом времени. Лев забрал из своего кабинета только самые дорогие сердцу вещи - свои первые и единственно честно заработанные наручные часы, коробку с сигарами и фотографию своей дорогой матушки, строго глядящей на него из-под массивных очков в роговой оправе. Матушка всегда говорила, что Лев добьётся всего, чего только пожелает.
Все бумаги, записные книжки и даже компьютер Лев сложил в одну большую кучу в центре своего кабинета. Сделал глоток из бутылки и полил остатками коньяка бумаги. Дело, которое принёс Броненосец, он поливал особенно тщательно. Когда коньяк закончился, Лев закурил сигару и бросил зажигалку в центр кучи. Вспыхнуло яркое оранжевое пламя, оно пахло алкоголем и разбитыми мечтами, но Лев оптимистично смотрел в будущее. Он дождался только, когда дело хорошенько прогорит, вышел из кабинета и напоследок подошёл к секретарше, хорошенькой Белке. Он поцеловал Белку взасос - от неожиданности та даже не пыталась сопротивляться - и сказал ей, что на сегодня ее рабочий день окончен.
- Иди домой, Белка. Ты заслужила отдых.
- Но…
- Не спорь. Собирай вещи и иди. Быстро.
Белка заметила дым, идущий из кабинета мэра и вопросительно посмотрела на Льва.
- Пожарных вызовет кто-то другой. Позже. Собирайся и иди.
Он снова поцеловал её и вышел из здания мэрии с необычным, но приятным чувством начала новой жизни.
Уже через несколько часов довольный Черепаха сообщил Броненосцу, что Лев пропал, а здание мэрии сгорело.
- Ты понимаешь, что это значит? Теперь город наш!
Обычно скупой на эмоции Черепаха так радовался, что даже обнял Броненосца, а суровый, измотанный жизнью Броненосец пустил скупую слезу от такого неожиданного счастья. Теперь они заживут!